– Батоно Тариэл, – начал он. – Я немного удивился, когдаузнал, что ты связался со Шмидтом. Если у тебя имелся интерес к нефтяномузаводу, почему ты не обратился ко мне? Мы же с тобой кавказцы. А кто такой Шмидт?Русская свинья. Даже не русская, немецкая. Поэтому он быстро снюхается снемцами, если уже не снюхался. А нас кинет. Кто мы для них? Черножопые!

Тариэл еле сдерживаясь слушал собеседника, несколько раз емухотелось прервать его – не позволило кавказское воспитание и чувствособственного достоинства. Однако последняя фраза его возмутила.

– Может быть, ты и черножопый, извини, не знаю. Мало ли чтодураки говорят, их везде немерено. Но я вор. И если я говорю да, то это да, аесли я говорю нет, то это нет. И если вчера я сказал тебе пет, то же самоескажу и завтра. Пусть только Шмидт попробует меня кинуть, он об этом оченьскоро пожалеет. Но я обещаю тебе, что сегодня же перетру с ним эту тему. И еслиты, уважаемый, гонишь порожняк, гола базар ответишь. А теперь благодарю, всебыло очень вкусно.

Он поднялся и вышел. Асланбек чуть зубами не заскрипел отдосады. Надо же так проколоться! А все из-за недостатка времени. Но теперьпридется исправлять ситуацию.

Асланбек посмотрел па часы, потом на накрытый стол. Непропадать же добру. Он достал мобильник и набрал номер Омара.

– Ты не мог бы подъехать прямо сейчас в одно место? – сказалон торопливо, как только араб поднял трубку. – Надо поговорить. Да, есть срочноедело. Хорошо, я жду. За тобой приедет Муса.

Он подозвал официанта и велел ему унести горячее, чтобынемного подогреть. Одновременно он попросил забрать водку и принести взаменминеральную воду. И стал звонить Мусе, чтобы тот съездил за Омаром…

Они появились в ресторане минут через двадцать. Подогретыйшашлык снова дымился на тарелках, а в стеклянной бутылке торопливо бежалинаверх веселые пузырьки минералки.

Как раз в этот момент на небольшую сцену в конце зала вышладовольно легко одетая девуш-ка европейского типа и запела, пританцовывая,какую-то попсовую песню о любви. Аккомпанировал ей небольшой оркестрик, почтивсе музыканты которого были выходцами с Кавказа. Из-за этого сочетания дурацкаяпесня приобрела какой-то восточный колорит, и зазвучала гораздо глубже иинтереснее своего эстрадного прототипа. Все мужчины в зале уставились па сцепу.

Омар с недовольным видом оглядел зал ресторана, но ничего несказал. Подошел и молча сел напротив Аслаибска. Муса замешкался на секунду изанял место рядом с инструктором.

Понимаю твое возмущение, уважаемый Омар, – посочувствовалему Мокоев. – Среди этих людей, он ткнул пальцем куда-то за см и ну, указываяна выпивающих посетителей, немало моих земляков и даже единоверцев. Я самвынужден бывать здесь, чтобы не вызывать подозрений.

Омар недовольно поджал губы. Его раздражал это Асланбек, понему было видно, какой он правоверный мусульманин, лицо красное от алкоголя,водкой песет, как от русского!

– Надеюсь, ты вызвал меня не для того, чтобы пожаловаться наземляков? холодно спросил он.

Асланбек покачал головой.

– К сожалению, среди них находятся и предатели нашего дела.Я прошу тебя устранить одного такого. Вот его фотография, протянул арабуполяроидный снимок Тариэла.

– Ты хочешь поднять руку на единоверца? – поинтересовалсяОмар.

– Нет, он грузин, следовательно, либо христианин, либо вовсене верит в Бога. Он из тех шакалов, что не просто воруют, но еще и гордятсяэтим.

Омар прикрыл глаза.

– Что за удивительная страна? – удивился араб. – У меня народине ворам отрубают руки, а здесь воровство в почете.

– Этому следовало бы отрубить руки по локоть и ноги доколена, – сказал Асланбек, показав на фотографию, – но я прошу тебя простоубить его. Этот ишак может сорвать нашу сделку с немцами по нефтяному проекту.Мы не получим денег, которые так нужны для священной войны с неверными.

– Хорошо, – согласился Омар.- Когда надо это сделать?

– Вчера, – ответил Асланбек и объяснил, как лучше выполнитьэто задание.

Омар молча выслушал работодателя, встал и вышел, даже неприкоснувшись к еде. Муса кивнул и последовал за ним. Асланбек посидел немногои тоже поднялся. Дважды приготовленный и не съеденный шашлык так и осталсяостывать па столе…

Шмидт обсуждал с оправившимся от контузии Коляном деталипредстоящей операции по очищению стройки от бомжей. Звонок Тариэла оторвал егоот дела и заставил его поморщиться. Но сообщенные вором сведения заставили егозабыть о бомжах как о второстепенной проблеме. Его не удивило, что чеченцыстроят козни за его спиной. Но он не ожидал, что они возьмутся за дело такскоро и с такой энергией. Пожалуй, даже слишком скоро. С грузином они явнопоторопились.

Сейчас у Шмидта появилось преимущество, правда, оченьнебольшое. И его следовало срочно реализовать.

– Приезжай прямо сейчас ко мне, – сказал Тариэл. – Расскажувсе в подробностях. Нам надо обсудить наши дальнейшие действия. Дорогу в моюсауну не забыл? Тогда жду.

Но выехал Шмидт не сразу. Сначала он вызвал усиленную охрану.Только дождавшись приезда подкрепления, он выехал на встречу с вором. Егосопровождали два джипа с телохранителями.

Подъезжая к сауне, где его должен был ждать Тариэл, Шмидтвдруг увидел перед зданием непонятное оживление, если не сказать – суматоху. Возлевхода стояли машины с синими мигалками, милицейское оцепление отгонялолюбопытствующих прохожих.

"Что за ерунда? – подумал Шмидт. – На милицейскуюоблаву не похоже".

Он приказал остановиться на противоположной стороне улицы ив сопровождении нескольких телохранителей направился к черной "ауди"с номерами прокуратуры. Возле машины прохаживался молодой парень сбледно-зеленым лицом, судя по виду – следователь-стажер. Шмидт обратился кнему.

– Здравия желаю, Шмидт из управления спецслужбы, – он показалсвое старое удостоверение, которое "забыл" сдать при увольнении. –Что тут стряслось?

Молодой человек и впрямь оказался следователем прокуратуры.Правда, не стажером, но новичком. При обследовании места происшествия беднягу снепривычки вырвало, и старшие товарищи отправили его на улицу подышать свежимвоздухом. Он поведал об этом с немного смущенной улыбкой.

– А что там такого страшного? – сделал удивленное лицоШмидт.