– В самом деле, мой дорогой, – герцогиня была так потрясена безрассудными словами племянника, что схватилась за флакон с нюхательной солью, – как ты можешь так говорить? Ты же видел, во что превратилась передача власти по боковой линии! А что будет, если ты погибнешь? И это после того, как народ присягнул тебе на верность?

Сильвер предупреждающе посмотрел на Ферруна, намекая, что ему тоже бы не след бросаться в самые опасные места. Но тот лишь поддержал герцогиню и Огилви.

– Вам никуда ехать нельзя! – приказал он легкомысленному королю. – Женитесь поскорее и благоразумно правьте своим королевством. Но вот кому придется съездить во вражеский стан, так это мне. Уверен, наступление южаки начнут гораздо раньше, чем вы соберете способное дать хоть какой-то отпор войско. Да и воевать вы, надо прямо сказать, не умеете.

Огилви недовольно нахмурился. Его задели небрежные слова Ферруна об их неумении воевать, но их трудно было опровергнуть голыми заверениями, только в битве. Да он и сам это признавал, так что споры тут были неуместны. Вместо этого спросил:

– Но что вы собираетесь делать один среди множества врагов? – он ожидал услышать в ответ какую-нибудь ересь о сражении, но услышал:

– Развлекусь хоть немного, а то только и слышишь, то нельзя, это нельзя, – и Феррун с вызовом посмотрел на Сильвера.

– Будь поосторожнее, Феррун, – беспокойно попросила его Амирель, – не лезь туда, где слишком опасно!

– Вот еще, не говори глупостей! – небрежно махнул он рукой. – Можно подумать, у южаков есть где отсидеться, там везде одинаково опасно. Давай-ка лучше меняться лошадьми. Я поеду на Агфе, а ты садись на Ветра. С этим громилой тебе не справиться, он слишком тяжел в управлении для женщины. – Он соскочил с коня, быстро снял с Агфе Амирель и приказал Сильверу: – Вы поедете обратно без меня. Я догоню вас, как только смогу.

– Тогда я лучше повезу Амирель на Ветре. Он не станет ее слушать, – Сильвер представил, как держит ее в своих объятиях и предвкушающе улыбнулся.

– Делай как знаешь, – махнул рукой Феррун, вскочил на свою лошадку и умчался, оставляя за собой легкую пыль из-под копыт.

– Я не верю, что он в одиночку сможет хоть что-то сделать, это невозможно! – Огилви ухватил за повод попытавшегося встать на дыбы вороного. – Вот ведь дьявол, а не лошадь! Стоит ли вам вообще брать его с собой? Он же станет вам настоящей обузой!

Амирель подошла к коню и посмотрела ему в глаза. Тот ласково ткнулся ей в плечо, будто извиняясь.

– Все хорошо, поеду на нем я. Так будет быстрее. И спокойнее. Не волнуйтесь за меня, мне подчиняются не только люди, но и животные, – сказала она, даже не посмотрев в сторону мнимого жениха.

Сильвер огорченно нахмурился. Она до сих пор на него обижена, это понятно. Но для чего показывать это так явно?

Альберт тоже догадался, что между этими двумя не все так просто. Он подсадил Амирель на коня и тихо напомнил, неотрывно глядя ей в глаза:

– Все, что я вам говорил, моя любовь, остается в силе. Может быть, вы возьмете с собой моего сокола? Если нужна будет помощь, вам достаточно только будет назвать ему мое имя, и он отнесет вашу записку ко мне, где бы вы ни были.

– Спасибо, но не нужно. Я не умею обращаться с дикими птицами, – она покривила душой, не желая принимать на себя даже малейшие обязательства.

– Мы спешим, – ревниво напомнил ей наблюдавший за ними Сильвер.

Попрощавшись, они галопом выехали с территории дворца. По дороге, проложенной на довольно крутой горе, пришлось ехать медленнее, но дальше они пустили коней во весь опор и быстро скрылись из виду.

Огорченный расставанием король, понурившись и нервно вздыхая, побрел к себе. Желая утешить, герцогиня догнала его и положила маленькую ручку на его рукав.

– Не печалься, мой дорогой, ты молод и скоро найдешь себе достойную подругу. Амирель очень красива, кто спорит, но она настоящая колдунья, ее стоит опасаться.

– Именно такая королева нам и нужна, чтоб в стране царил мир и покой, – Альберт благодарно похлопал тетушку по тонким пальчикам, – но мне Амирель нужна вовсе не для покоя. Я ее люблю. И не за красоту, а за что-то вовсе другое, чему я не могу найти верные слова. А теперь у меня от нее не осталось ничего, даже носового платка. Вот если б я мог смотреть на ее изображение, мне было бы легче, но и этого мне не дано. Ее видел наш дворцовый живописец, но не думаю, чтоб он смог передать на портрете всю ее прелесть, да еще по памяти.

– Но она так похожа на принцессу Лусию, что вполне можно представить, что это она! Если поменять цвет волос, то их вообще будет не отличить! – воскликнула герцогиня и предложила: – Давай сходим в хранилище, портрет хранится там.

– Я слышал про него, но не думал, что он когда-нибудь будет иметь для меня какое-либо значение, – Альберт повернул к хранилищу. – Как иногда зло шутит судьба.

– Пусть лучше шутит судьба, чем злой рок, – Анисия потрепала его по плечу, подбадривая. – А что касается твоей любви, то это даже хорошо. Ведь безответная любовь превращает мальчиков в мужчин.

– Я предпочел бы стать мужчиной другим путем, тетя, – нескромно пошутил он и открыл тяжелую тугую дверь хранилища. – Кто тут есть? – его громкий голос раскатился дробным эхом по огромному помещению.

Из-за шкафа вышел хранитель в строгом сером камзоле и склонился в почтительном поклоне.

– Где тут у тебя портрет принцессы Лусии Терминской? – герцогиня чуть не подпрыгивала от нетерпения. – Покажи-ка нам его поскорее.

Хранитель прошел вглубь помещения и вскоре вернулся с небольшим овальным предметом, упакованным в плотную холщовую ткань. Осторожно сняв покров, он подал портрет королю.

– О, это она, – восторженно воскликнула Анисия, – я узнаю ее. В молодости я любила смотреть на этот портрет, но всегда считала, что художник польстил оригиналу, и ошибалась. Смотри, Альберт, ведь похожа?

– Одно лицо, – пораженно прошептал король, не веря своим глазам, и добавил уже решительно: – Я забираю его!

Он вышел, держа картину перед собой и не отрывая взгляд от написанного давным-давно прелестного лица.

– Но он должен храниться здесь… – служитель протянул к нему руки в немой мольбе, но услышал от герцогини:

– Это королевское имущество, не забывай. Ты не можешь запретить своему королю пользоваться им. Просто отметь где-нибудь, что портрет отныне будет храниться у самого Альберта, только и всего, – и она убежала следом за племянником.

Разочарованный хранитель пошел искать перечень хранимых вещей, чтобы выполнить указание герцогини. Сделав пометку напротив наименования «портрет терминской принцессы Лусии», подосадовал, что ни разу не посмотрел на него, а стоило бы.

Анисия на цыпочках вошла в кабинет племянника. Он сидел в кресле перед конторкой, на которой был водружен портрет давно умершей принцессы, и смотрел на него с безмерным сожалением. Герцогине стало не по себе.