– Дорогой, – шепотом позвала она его, – не стоит так привязываться к давно ушедшей тени.

– Я вижу не ту, которой давно уже нет, а ту, что только что уехала от меня, даже не обернувшись, – тоскливо признал король. – И меня никому из женщин утешить не удастся, потому что с Амирель никто не сможет сравниться. И вряд ли мне доведется в своей жизни встретить ту, что сможет склеить мое разбитое сердце.

Анисия посетовала на злосчастную судьбу. Ну почему ее племянника нужно было спасти от одной напасти, чтоб ввергнуть в другую? Почему эта Амирель не страшная хромая старуха?

Сказала об этом Альберту, и тот печально рассмеялся.

– В самом деле, почему бы ей не быть еще и слепой на один глаз? Тогда б мое сердце точно осталось целым. А сейчас оно болит так, будто его кто-то пилит тупым ножом. Но пусть у Амирель все будет хорошо. А я как-нибудь переживу эту боль. Зато, как вы сказали, тетя, стану настоящим мужчиной.

Он ласково провел кончиками пальцев по золоченой раме портрета, и Анисия прерывисто вздохнула – столько в этом обыденном жесте было безнадежной тоски.

Вороной игриво танцевал под Амирель, но узды слушался беспрекословно. Ветер Сильвера летел вперед, твердо решив доказать свое превосходство какому-то наглому чужаку, и всаднику приходилось его то и дело сдерживать, не желая устраивать гонки на скорость и выносливость. Если б на вороном сидел Феррун, можно было бы позабавиться, но Амирель хотя и неплохо держалась в седле, но все-таки была гораздо слабее мужчины.

Он мечтал, чтоб она ехала в его объятиях и можно было крепко прижать ее к себе, вдыхая только ей присущий нежный аромат, ощущать все ее стройное тело, упиваясь неверным счастьем ее близости, как тогда, когда они возвращались в Терминус из Северстана. Но сейчас, глядя на ее холодное отстраненное лицо, понимал, что она вряд ли согласится на что-либо подобное.

Что он опять сделал не так? Сильвер не мог понять. Вроде ничего обидного для Амирель он не говорил и уж точно не делал. Но и ее не назовешь капризной особой, фыркающей из-за каждого пустяка. Ему хотелось с ней откровенно поговорить, попросить прощения, признаться в своей любви, да и просто поцеловать, но как это сделать, если под ними горячие скакуны?

Вечером они остановились у того же постоялого двора, что и по дороге сюда. Хозяин немного удивился отсутствию третьего члена их маленького отряда, но расспрашивать их ни о чем не стал – уж очень строго посмотрела на него Амирель.

Поговорить с ней наедине, как наделся Сильвер, ему не удалось – в маленькой трапезной не было укромных уголков, а после еды Амирель сразу поднялась в свою комнату. Встретились они только утром за завтраком. Она была задумчива и грустна, и Сильвер напрасно старался ее развеселить.

– Что тебя так заботит? – наконец спросил ее напрямую.

– Все. Если южаки прорвутся через хлипкую оборону ферминов, – а они обязательно прорвутся, какие из ферминов, изнеженных благополучной жизнью, воины? – то и существование Терминуса повиснет на волоске. А что ты б этом думаешь?

Сильвер отрезал себе большой кусок пирога с печенью и принялся жевать, неохотно ответив:

– Все это правильно, но я не хочу об этом думать. Знаешь, годы походной жизни приучили меня жить одним днем и не рассуждать о том, что может случиться завтра. Если бояться всего на свете, жизнь станет непомерно удручающей. Пока я в дороге, хочу отдохнуть и от удручающих мыслей, и от тяжких военных обязанностей.

Амирель согласно кивнула.

– Это верно. Но не думать о будущем я не могу. И я очень беспокоюсь за Ферруна.

– Он тебе дорог? – Сильвер помрачнел.

– Естественно! – сердито воскликнула она. – Он мне как брат. Да и я ему как сестра, недаром он открыто объявил об этом в Фарминии.

– А еще он назвал меня твоим женихом, – Сильвер с надеждой посмотрел ей в лицо. – И ты не протестовала. Может быть, ты примешь меня в этом качестве?

Он трепетно ждал ответа, надеясь на согласие. Но она опустила глаза и промолчала. Догадавшись, в чем дело, Сильвер снова проклял собственную оплошность.

– Ты сердита на меня за то, что я был у любовницы. Я понимаю, это обидно, я сам кляну себя за сделанную глупость. Но клянусь, если ты станешь моей женой, я больше никогда не посмотрю ни на одну женщину! – горячо пообещал он.

– Это только слова, – она вдруг почувствовала себя старше его на несколько веков и на столько же мудрее. – Зачем давать невыполнимые обещания?

– Я всегда держу свое слово, – твердо уверил Сильвер, не понимая, чем мог заслужить подобное недоверие.

Не отвечая, она подождала, когда он закончит трапезу и поднялась, давая понять, что разговор окончен. Для него поход к любовнице – обыденность, раз он употребил такое ничтожное в этом случае слово – обида. Это была не обида, это был крах всех ее чаяний.

Потемнев, он пошел следом. Подсадил ее на уже оседланного коня и сам вскочил на Ветра. Выехав со двора, они помчались прямиком к границе Терминуса. И чем дальше они отъезжали от Стонны, тем тревожнее становилось у Амирель на душе.

Где же Феррун? Он уже должен был их догнать. А вдруг он погиб? Он же не бессмертен, а такой же человек, как и они! Углубившись в свои мрачные мысли, она не смотрела по сторонам, целиком положившись на своего спутника.

Лес становился все гуще и мрачнее, смыкаясь в вышине над их головами, дорога превратилась в сплошные ухабы. Амирель наконец вынырнула из своих мрачных мыслей и с удивлением огляделась.

– Куда мы едем? – крикнула мчащемуся бок о бок Сильверу, откровенно любующегося ею.

– Мы едем по той же дороге, по которой направлялись в Стонну, – с некоторым удивлением ответил он.

– Я ее не узнаю! – в ее словах прозвучала паника.

Сильвер оторвал от нее взгляд и посмотрел по сторонам.

– В самом деле, это странно. На повороте я поехал в сторону указателя «Терминус», точно помню.

Впереди тонкой полоской блеснула голубоватая полоска небольшой речушки.

– Мы здесь не проезжали, – твердо заявила Амирель.

Они остановили коней.

– Похоже, что указатель заменили, – признал свою промашку Сильвер. – Тогда мы едем не туда. Нас заманили в ловушку.

И тут с высоких вязов, растущих вдоль обочины, в них полетели стрелы и арбалетные болты. Сильвер тотчас поставил коня так, чтоб закрыть собой девушку. Если б они проехали еще пару фурлонгов, их изрешетили бы насквозь, но теперь расстояние было довольно большим, и стрелы падали, не причиняя им вреда.

Но вот один болт, пронзив листву, долетел-таки до Сильвера и впился ему в плечо. Он поморщился, но не сдвинулся с места. Увидев текущую кровь, Амирель почувствовала вспышку самой настоящей ярости.

– Падайте вниз! – приказала она, представив, как с деревьев летят вниз человеческие тела вниз головами.