Дейл отвез ее к себе, запер, избил и угрожал насилием. В конце концов Агнес была вынуждена согласиться обменяться с ним брачными обетами. После чего ей удалось сбежать, и она поселилась у своего хорошего друга и делового партнера Уильяма Паунтфрета. Причем все было обставлено с максимальным соблюдением приличий – Агнес делила комнату с его родственницей Кристиной, вдовой и членом благотворительной и очень уважаемой гильдии Тела Христова. Через две недели она обвенчалась с пожилым вдовцом Джоном Торнтоном, после чего Джон Дейл подал на нее в суд за нарушение брачного обязательства.

В суде Агнес дала подробные показания, настаивала, что Дейл ее похитил против ее воли и что она уже до этого дала обещание Торнтону выйти за него замуж. То, что после смерти ее мужа прошло только четыре месяца, играло в ее пользу – в ее социальном слое было не принято выходить замуж раньше чем через год вдовства, и нормой было как раз такое обручение с откладыванием свадьбы на приличествующий срок, как было у нее с Торнтоном. Свидетели подтвердили, что у нее с ним была давняя дружба, и в итоге дело решилось в ее пользу.

В 1443 году Кристиана, вдова сэра Роберта Харрингтона, подала иск в суд города Йорка, требуя, чтобы признали недействительным ее новый брак с сэром Томасом Сэвиллом, за которого ее силой выдал брат ее покойного мужа, Томас Харрингтон.

В общем-то ее ситуация была довольно типичной для английского дворянства. Ее брак с сэром Робертом был бездетным, но после его смерти она, как положено по закону, получила свою вдовью долю. А поскольку у дворянства эта доля выражалась в земельных владениях, родня ее покойного мужа очень беспокоилась, что они могут уплыть в руки кого-то неподходящего. К тому же Кристиана была дочерью к тому времени уже покойного сэра Джона Ланкастера – члена парламента и богатого землевладельца, от которого тоже получила значительное наследство.

Как выяснилось в ходе судебного разбирательства, Томас Харрингтон угрожал в случае неповиновения оставить Кристиану без гроша, потому что все документы на ее имущество были в его руках. Она смирилась, явилась в церковь, но все время горько рыдала – что подтвердили свидетели, а после венчания упала в обморок. Когда ее привели в себя, она под предлогом плохого самочувствия несколько дней провела в постели, избегая физического закрепления брака. Когда новоиспеченному мужу, сэру Томасу Сэвиллу, это надоело и он попытался настоять на своем, Кристиана стала отбиваться, вырвалась и убежала из комнаты. Тогда он предложил ей крупную сумму денег (40 фунтов серебром) в обмен на покорность, но она отказалась. В конце концов они разъехались по разным поместьям, а через некоторое время Кристиана подала в суд, требуя признать брак недействительным.

Учитывая, что брак так и не был консумирован, ей удалось добиться своего, но пришлось пойти на уступки. Сохранилось их соглашение с Томасом Харрингтоном, по которому Кристиана передавала ему в собственность свои земли, а тот возвращал их ей в пожизненное пользование. Проиграл в этой истории, похоже, прежде всего Сэвилл. Кстати, Кристиана прожила недолго, но успела еще раз выйти замуж и снова овдоветь. Земли Харрингтонов вернулись к Томасу Харрингтону, а наследство, которое Кристиана получила от отца, отошло к ее сестрам.

И, наконец, еще одно дело, касающееся потомков все того же неугомонного семейства, но произошедшее в 1470-е годы. Роджер Талбот из Сейлсбери, если верить показаниям свидетелей насчет родословного древа обвиняемого, приходился Томасу Харрингтону внучатым племянником, но деликатностью своих родственников не обладал. Когда он решил жениться на Элис Таунли, а та отказалась, он похитил ее из дома, раздел, грозил утопить в реке, придушивал полотенцем, обещал зарезать – и все это слышал его сосед, который вмешаться не решился, но наблюдал за происходящим через щель в ограде, по-видимому, очень внимательно.

Несмотря на все это, Элис упорно отказывалась, утверждая, что они с Роджером родня, поэтому пожениться не могут. Согласилась она, только когда ее избили, а сообщник Талбота, некто Марсден, сказал, что, если она не согласится, ее надо убить, иначе им самим будет грозить опасность.

Повешение. Казнь пяти царей. Миниатюра. XIII век

Талбот пошел к священнику, но тот счел ситуацию подозрительной и отказался их венчать, а кроме того, тоже указал на то, что они с Элис связаны слишком близким родством. По-видимому (опять же если свидетели были точны), она была троюродной сестрой его матери, то есть их родство как раз в упор укладывалось в ту самую степень до четвертого колена, которая оставалась под запретом после смягчения брачного законодательства. Но Талбот не сдавался, он нашел какого-то монаха, который провел брачную церемонию, во время которой Элис непрерывно рыдала.

Какое-то время они даже прожили вместе, но, как подтвердили свидетели, Талбот держал Элис под замком, бил ее, не позволял ни с кем общаться, а она все время хотела сбежать. В конце концов она все же сбежала, укрылась у своей кузины, в присутствии свидетелей рассказала обо всем случившемся, поклялась, что не давала добровольного согласия, и потребовала аннулирования брака. Родственники ей помогли, и ей все-таки удалось добиться свободы. Правда, не сохранились данные, по какой статье их развели – из-за принуждения или по причине близкого родства.

Казнь судьи Трессилиана в 1388 году, Миниатюра. XV век

Сразу уточню, что неизвестно, подвергались ли эти женщины сексуальному насилию. Если и да, то ни они, ни обвиняемые в этом не признавались по вполне понятным причинам – мужчины не горели желанием сами себе «копать яму», а женщины предпочитали не увеличивать свой позор, благо в их ситуации можно было добиться свободы.

Но из этого короткого списка можно почерпнуть достаточно информации, во-первых, о том, что, если очень постараться, можно было добиться справедливости – законы со скрипом, но работали. Во-вторых, что, хотя ждать помощи и защиты от посторонних людей не стоило, эти самые посторонние люди готовы были выполнить свой долг в суде и дать показания. Ну или по крайней мере боялись лжесвидетельствовать. Поэтому все внешние проявления сопротивления, такие как слезы, крики, физическое сопротивление, отказ дать согласие, реально имели значение. В-третьих, возможно, что поправка Ричарда II действительно работала, и это удерживало мужчин от прямого насилия.

И, наконец, нельзя не отметить, что как минимум две из этих женщин были вдовами. Действительно, именно вдовы чаще