расстояния, как скоростные машины тут. А фактор времени сейчас играл ключевую роль.

Все получилось. Ксай еще раз убедился, что когда кэтасу дают четкие указания, проблем с реализацией у него не возникает. Из темноты переулка Рони показал достоверную иллюзию девушки в беде молодому человеку и аккуратно пристукнул его по затылку, снял с него обойму с деньгами. Здесь ими служили пластиковые небольшие пластины. По рисунку принципиально они не отличались от бумажных купюр, но имели больше защиты от подделок.

На добытую сумму Ксай с Рони могли бы снять приличную комнату в верхнем городе и осталось бы на поезд почти до пункта назначения, останавливало одно «но» – отсутствие документов. Пришлось возвращаться в ночлежку без названия на Свалке с продавленным матрасом, всем в пятнах подозрительного характера, с грязной ванной и ржавым унитазом. Они бы с удовольствием уехали ночным поездом, если бы таковой был, но приходилось ждать утра.

– Уходим на рассвете, так что давай, чистюля, приводи нас в порядок сейчас, чтобы завтра не возиться, – с этими словами Рони передал контроль Ксаю на подходе к зеркалу в ванной. – А то мы заросли.

Ксай критично осмотрел отражение в зеркале, засиженном мухами, и почесал отросшую бороду. Но больше внимания он уделил следу от меча под глазом. От раны остался красный рубец, который вскоре превратится шрам. Странно, мелькнула мысль, он не портил лицо и вызывал ощущение правильности, словно тут и должен быть. Сейчас не имело значения, все равно убрать рубец не в его силах. Ксай намылил лицо и взялся за бритву. И снова остановился. Перевел ее в режим подравнивания, смыл пену и принялся за дело.

«Эй, ты что делаешь? – удивился Рони мысленно, чтобы не пораниться. – Зачем нам щетина, брей начисто.»

«Мне так больше нравится. И лицу не так холодно… смотри.»

Чтобы пресечь дальнейшие препирательства, Ксай поместил иллюзией собственное изображение с чистым лицом рядом с сегодняшним отражением.

«Ла-а-адно, – протянул Рони после критического осмотра. – Ты прав, просто непривычно. Ингрид заставляла нас бриться, ей кололось.»

«Тем более, зачем продолжать следовать ее вкусам, у нас должен быть свой.»

«Я подумаю. Но пока пусть остается. Так и правда теплее,» – проворчал кэтас больше из чувства противоречия, чем не согласный на самом деле.

Ксай почти закончил, когда перед глазами все поплыло, мышцы напряглись так сильно, что бритвенный станок едва не сломался в руке. Поднялось невероятное раздражение, они оба его ощущали, начал еще больше бесить убогий номер, потеки в ванной, а зеркало в черных точках захотелось немедленно разбить.

Ксай тут же бросил бритву в раковину и отошел к двери. Кулаки сжимались и разжимались, тяжелое частое дыхание грозило головокружением. Ошейник душил. Крик в соседнем номере… лай собаки на улице, испуганный визг и издевательский смех следом… запахи обострились… вонь сильнее ударила в нос – как они живут в постоянном смраде, как могут так издеваться над собственным домом?! И что они там орут? Кто-то пугает собакой? Придурок, натрави уже или уйди, не действуй на нервы другим!

– Успокойся! – крикнул Рони вслух в надежде, что голос отрезвит его создателя. – Это жажда. Дыши медленнее. Закрой глаза… вот так… молодец. А теперь идем в комнату и меняем кристалл.

– Нет… – прохрипел Ксай. Теперь он понимал, чего так боялся Рони, почему так запаниковал, когда они потеряли запас «крови». А ведь это только начальные симптомы, дальше будет хуже. – Нет, у нас осталось всего два кристалла, а до Зиона еще два мира. И вряд ли мы там сразу наткнемся на наших. Тем более раньше там прятали тень.

– Тогда пусти, я знаю, как справляться с этим. Во всяком случае, на начальных этапах, – проворчал Рони и взял контроль над телом. Идем спать, но перед выездом придется менять.

– Хочешь, чтобы я тебя бесплатно везла? – жгучая брюнетка скептически смотрела на него из окна своего кабриолета.

Вид из себя Ксай и Рони представляли не самый презентабельный – растянутый серый свитер, потертые штаны, куртка с грязным свалявшимся мехом. И при этом самоуверенная белозубая улыбка в обрамлении аккуратной щетины.

– Могу и заплатить, – ухмыльнулся Рони, как он считал, мужественно, но на деле выглядело довольно нахально.

О, этот милый мирок, такой мирный и приличный. Вот, что происходит со смертными, когда на них влияют исключительно нейтральные боги. Здесь даже войны велись только по веским и справедливым причинам, преступления совершались довольно редко, а судебные разбирательства как правило представляли философские баталии. Вот и эта женщина остановилась возле незнакомца, что ловил попутку на трассе, и думала только о плате за свою помощь, не даром у нее на браслете болталась подвеска в виде весов, символа Сааруса, бога сделок. При этом, судя по взгляду и поведению, она и мысли не держала, что он может оказаться грабителем или насильником.

– Да? Не вижу у тебя кошелька, – усмехнулась она.

– Денег у меня немного, могу натурой, – Рони зацепил ремень штанов большим пальцем.

«Что? Не-ет, ты что творишь?!» – удивился Ксай.

– Козел озабоченный, – бросила женщина презрительно и нажала на кнопку скорости, оставив Рони недоумевать в клубах едкого дыма.

«Что не так? – искренне недоумевал Рони. – Она довольно симпатичная, я тоже не урод, в чем дело?!»

«В том, что так не разговаривают с женщинами. Она же не шлюха. А ты предлагаешь ей и довезти себя, куда надо тебе, и… о, Элсин…»

«Что? Получить удовольствие я ей предложил.»

«Это нам удовольствие, а у них есть и болезни, а для женщин и другие последствия,» – пытался объяснить Ксай.

«Какие?» – кэтас выглядел искренне озадаченным.

«Дети, Рони. И болезни срамные.»

«Так мы же не болеем ими. И не скрещиваемся с ними. Да и молод я для детей.»

«Да, только она об этом не знает. Для нее ты обычный местный мужик. Ну и… кто так вообще с женщинами разговаривает, словно она только этого и ждет?!»

«А что, не ждет?» – наивно уточнил Рони.

«Нет, конечно! За женщиной ухаживать надо, соблазнять, разные слова говорить, чтобы получить от нее что-то. Ты словно в борделе жил,» – озадаченно добавил Ксай.

«Не в борделе. Но Ингрид просто однажды позвала к себе в спальню и… вот.»

«Ох, ясно все с тобой.»

«А ты много ухаживал