Глава семьдесят первая

УВД Симферополя

— Закрой дверь, — приказал Яков Михайлович.

— Полковник, если речь идет о статьях, которые…

— Это не то, что произошло. Я знаю, что это были не вы. Проблема будет в том, чтобы убедить ваших коллег, но с этим я разберусь… Садитесь.

Фирсов передал Евгению папку.

— Отчет Тромкина о вскрытии… Взгляни на него.

Евгений начал читать, стараясь не думать о том, что, если его напарник узнает, что он пошел на встречу с Фирсовым без нее, она воспримет это плохо и заставит его заплатить за это.

— Ну как? − спросил его начальник через несколько минут.

— Неделин уже сообщил мне о первых результатах вскрытия. Ничего нового по сравнению с тем, что мы ожидали, нет.

— Девушка была напичкана наркотиками. К тому же ее изнасиловали. У нее был сильный отек головного мозга, который привел ее в предкоматозное состояние. Экстрадуральная гематома в головном мозге образовалась в результате избиения. Когда ее убили, она была в полной бессознательности.

— Да, — подтвердил Евгений.

— В настоящее время лаборатория изучает органический материал, найденный под ногтями девушки, а также то, что может быть частичками человеческой кожи, точнее дермы, найденной между зубами бедной девушки. Если повезет, то уже сегодня вечером мы получим новые результаты. Как вы думаете, что произошло?

— Мы с Райской думаем, что Диана, возможно, участвовала в какой-то ритуальной оргии, после того как ее накачали наркотиками или заставили принять их. Она должна была сопротивляться, и тогда они ударили ее, а затем изнасиловали. Что-то в этом роде.

— Значит, вы считаете, что Бирюков тоже может быть замешан? Я прошу вас выяснить, насколько я могу быть откровенным перед начальством…

— Полковник, я не могу быть уверен. Но если мы проанализируем ситуацию, его биографию и то, что мы нашли в его доме, в дополнение к странному поведению его последователей, я думаю, что это делает его достаточно надежным подозреваемым.

Яков Михайлович мрачно кивнул.

— Вчера вы ездили в район Гурзуфского седла.

— Да, но мы попросили разрешения у…

— Перестаньте так защищаться. Я ничего не имею ни против вас с Марией, ни против нашего великовозрастного коллеги Барсукова, если уж на то пошло.

— Так что же это такое?

— Я хочу предупредить вас. Вы не знаете ни этого региона, ни этого города. И я не знаю почему, но у меня такое чувство, что в этом деле замешаны какие-то странные личности. Вчерашняя неудачная операция уже навела меня на эту мысль. Сегодняшние статьи подтвердили ее.

Евгений кивнул. Он не знал, что именно имел в виду полковник, но оценил его внимание, хотя и задался вопросом, почему, учитывая, что он больше не участвовал в расследовании. Он решился спросить.

— Я знаю, что исключил вас, но у меня не было выбора. — продолжал шеф, − Официально вы не будете работать над этим делом, но если вы чувствуете в себе силы, я попрошу вас присматривать за мной, работая с некоторыми членами команды, тем, кому я больше всего доверяю.

— Конечно, Яков Михайлович… Но… Могу я спросить, чего именно вы боитесь?

Полковник несколько секунд пристально смотрел на него.

— На данный момент я не хотел бы говорить вам об этом, в основном потому, что не уверен… Но вы должны знать, что утечка была преднамеренным маневром.

Евгений кивнул.

— Спасибо, что остались до рассвета сегодня утром… У меня есть для вас еще одно задание. Эти ублюдки, которых вы привели сюда, отказываются сотрудничать. Ни один из них и рта не раскрыл.

— Видимо, кто-то хорошо их обучил.

— Я тоже так думаю. Учитывая, что Бирюков все еще в бегах и не может вернуться в свой дом, мы думаем, что он мог спрятаться у одного из своих ближайших последователей… Дело в том, что речь идет о двадцати адресах, и у меня нет достаточного количества сотрудников, чтобы проверить их все. Как вы думаете…

— Да, — твердо сказал Евгений.

Фирсов улыбнулся.

— Хорошо, тогда я хочу, чтобы вы и Райская сопровождали заместителя начальника отдела Дейча по этим трем адресам. Прежде всего, будьте начеку. Бирюков наверняка знает, что мы разыскиваем его по обвинению в изнасиловании, похищении и преднамеренном убийстве. Он может быть приговорен к пожизненному заключению, а его сообщники — к десяти годам за соучастие в похищении… Это обвинения, от которых человек может потерять голову, если он скрывается… Вы вооружены?

— Конечно.

— Идеально. Если по какой-то причине что-то пойдет не так, не берите инициативу на себя и попросите подкрепления, понятно? — сказал Фирсов, протягивая ему документ с тремя адресами и именами владельцев, которых нужно проверить.

— Да, шеф, — ответил он, взял лист бумаги и встал.

— Есть еще кое-что.

Евгений остановился, положив руку на ручку двери.

— В преддверии этого разговора, признаться, я запросил из нашей базы данных ваше личное дело, посмотрел ваш послужной список, чтобы понять, могу ли я вам доверять…

Кротов почувствовал, что застыл на месте.

— Я читал о том, что произошло два года назад… Это только между нами, но я думаю, что ты поступил правильно. Конечно, ты не вовремя, но… это не значит, что я буду терпеть подобное поведение, понимаешь? Если что-то подобное повторится, я дам тебе пинка под зад, и ты сможешь распрощаться с этой работой.

— Понятно, полковник.

— Хорошо. Будьте осторожны, чтобы не попасть в беду, и прежде всего: наденьте на своего партнера намордник.

Евгений вышел из кабинета с улыбкой на лице. Он закрыл дверь и на несколько секунд прислонился к ней, испытывая волнующее чувство легкости. Он испытывал эйфорию, схожую с той, что испытывает человек, проскользнувший сквозь сито после сложного экзамена.

Он покачал головой, почти недоверчиво, и пошел искать Марию.

Глава семьдесят вторая

Трасса «Таврида»

Евгений смотрел в окно на большую неухоженную промышленную зону, недоумевая, как крымчане могли допустить, чтобы такой райский уголок природы был разрушен этими безумными заводами в таком чудном уголке, затем снова перевел взгляд на дорогу. Райская и Дейч заставили его поклеить обивку на заднем сиденье, а сами переговаривались о своих текущих крымских делах. Они все равно держат меня на расстоянии, подумал Евгений.

Вдруг Райская спросила:

— А за что тебя из УГРО выгнали?

— Ты откуда знаешь? — поразился Евгений.

— Знаю. Люди говорят.

— Кто? — спросил Кротов, напрягшись. — Кто говорит?

— Какая разница? — взмахнула Мария рукой, словно отгоняя муху.

— Есть разница, — настаивал Евгений.

— Ну, Маценко, зампрокурора. Он многое знает. Так за что выгнали? Или не хочешь говорить?

Евгений покачал головой