Матиас схватил меня в объятия и шептал на ухо так быстро, словно боялся, ещё секунда, и я вырвусь из крепких рук.

- Рита, дорогая, тогда я попытался сделать всё, что мог. Как дурак, думал, тягаться с Вальтером. Ты ведь понимаешь?..

- Матиас, перестань, - я пыталась просто отмахнуться безразличным тоном, но дрожащий голос начал выдавать меня, - просто поехали.

- Но помнишь, «прошлое поймает тебя, стоит побежать быстрее»? Мы слушали с тобой эту песню, помнишь?

- Конечно, - сдаваться было нельзя, но это не в моих силах больше. - Матиас, там была другая интересная строчка: «Ты хочешь согрешить, но грешника не хочешь».

Нельзя говорить такое! Взрывоопасно! Нельзя вспоминать. Нельзя смотреть в его глаза. В них слишком много неслучившегося.

- Я скучал, так хотел как-то всё вернуть, всё по-другому… И каждый раз не получалось. Я же не подлец, у меня есть чувства. И я всегда понимал тебя. Но как идиот, не хотел думать, что тебе тяжело выносить мою близость.

- Это было неправильно с обеих сторон. Ты хоть представляешь, каково было Доре?

- Но я ничего не мог с собой поделать. Мне было так хорошо, спокойно. Мне всегда с тобой спокойно. Радостно, легко…

- Ты знаешь, - я хмыкнула. - Ты не первый, кто так говорит.

Мне хотелось ударить его как можно больнее, пусть и такой мелочью. Ранить его хоть самым кончиком хлыста.

- Вальтеру тоже нравится покой рядом со мной. Что-то необъяснимое и невесомое. Бесценное, да?

- Да, - тихо сказал Матиас, нежно обхватив меня за спину.

Почему я не вырываюсь из его объятий? Почему позволяю ему говорить запретные слова, которые мне, именно мне, слышать нельзя? Почему позволяю себе эту близость?

-Фогель, -почему тяжело говорить то, что тысячу раз проигрывалось в мыслях?!- Признайся, не мне, но себе хотя бы: ты любишь не меня - ты любишь мои чувства к Вальтеру. Найти бы девушку, которая также будет обнимать, ждать, желать и любить. Также уважать и при этом оставаться собой, оставаться личностью при своих амбициях. Помнишь, как ты в самом начале пытался унижать, колоть тем, что мне на самом деле нужен немецкий паспорт, и я стелюсь под Брандта из-за одного только стремления. А оказывается, я - не «русский девушка» из твоих стереотипов, которая «я сделаю тебе вкусный "боршч", а ночью -“гут” во всех смыслах, и за это ты увезёшь меня в богатую заграницу»… Ты любишь одну только мою любовь, дорисовываешь картинку…

- Рита, прошу тебя… Это не правда. Я никогда…

Нагнетённая атмосфера и напряжение лопнули в миг, когда Матиас поцеловал меня. Так нежно. Не властно, не развратно, не требовательно и развязно, а почти невесомо, но так ласково. Словно всю свою тоску он собрал в одном, таком болезненном для него, прикосновении. Он целовал не в губы, он со всем чувством прикоснулся только к моей влажной щеке.

- Не провожай меня, пожалуйста… - с неспокойным сердцем и спазмическим плачем в горле я вырвалась из его рук.

- Вальтер, как ты относишься к историям из прошлого? - чуть не с порога решила спросить я, когда почти в девять вечера вернулась от Матиаса.

Он всё-таки догнал во дворе и уговорил подвезти. Тёмные пасмурные августовские сумерки стали последним аргументом за то, чтобы добраться до дома в комфорте, а не ждать такси или топтаться на трамвайной остановке. Ехали, перебрасывались дежурными вопросами о работе, о новых коллегах, закрываясь бездушными фразами, как картонными щитами. Прощались сухо, но пока машина Матиаса не скрылась, я не отрывала от неё взгляд.

Неужели мы встретились последний раз? Последний раз я слышала его голос, а его глаза пытались найти в моих взаимность. Всё, всё, теперь точно финал. Мы начинаем новую жизнь. Прямо сейчас, с откровенных бесед…

«Нам нужно поговорить».

По-моему, нет большей мерзости в языке, чем эта фраза «нам нужно поговорить». После этих слов ожидаешь чего угодно, и я решила не напрягать неоднозначной фразой Вальтера.

- Как там ремонт? - Брандт встретил меня в коридоре. - Очень устала?

- Что? - я нахмурилась, совсем забыла о вранье перед уходом к Фогелю.

- У Лолы, - подсказал мне Вальтер.

- Честно, не знаю, -пора начинать!- Я встречалась с Матиасом.

- Угу, - он опёрся плечом о дверь в спальню и сам не знал, как продолжать разговор в новом свете.

Я подошла к Вальтеру и несмело обняла за талию, положила голову на грудь, которая медленно то поднималась, то опускалась от тяжёлого дыхания.

- Пришлось пойти на обман, Вальтер. Мне очень хочется рассказать тебе всё. Ты готов?

- Как иначе? - он обхватил меня одной рукой. - Мы же не в кино, чтобы орать «Ничего не хочу слышать! Убирайся!». Я готов.

- Ещё поэтому ты самый лучший.

Мы сели друг напротив друга на кухне, как на допросе.

Знал бы ты, Вальтер, что сегодня нам придётся сыграть каждому по обе роли: сначала ты будешь меня пытать, а потом я тебя.

Безо всяких лирических отступлений и подводок о прошлом я начала быстро и конкретно с того момента, как узнала про архитектурную выставку.

- В тот день я не должна была ехать в компанию. Только Матиас плюс наши новенькие. Но случайно, совершенно случайно, накануне мне попались на глаза списки участников… И там нашла имя своего первого молодого человека. Знаешь, оно как будто вспыхнуло на белой бумаге, и нарисовался план. Мы очень нехорошо расстались с ним. Всё в одном, весь спектр: от влюблённости на гормонах до убийственной правды… Извини, что неловко описываю… все эти словечки книжные. Мне так хочется свести на шутливый тон… В подробности не буду вдаваться, не к чему тебе эти дурацкие и глупые истории. Скажу только, он оставил меня жалкой девчонкой, с которой поиграл, которую совсем не жаль и неважно, что с ней будет. А теперь я хотела показаться ему в новом статусе. Другая! - голос задрожал, Вальтер поднялся на локтях, хотел встать и приласкать меня, но жестом я показала, что всё в порядке. - Когда-то я дразнила его, рассказывала о своих мечтах: хочу уехать в Германию и никогда не возвращаться обратно. Дурачилась, найду мужа-немца. (Теперь мне ясно, что это никак не трогало его). И вот профессиональная жизнь свела нас спустя четыре года. У меня появился шанс показать себя во всей красе. Да не только себя. Ты не мог никак поехать, я знала твоё расписание. И Матиас оказал глупую услугу. Он… ты уже, наверное, понял, к чему идёт. Мы перебросились парой фраз, и я выставила разговор в таком свете, что Матиас - мой возлюбленный, - от волнения я начала сильно жестикулировать и смотреть куда угодно, только не на Брандта, который сильнее навалился на стол и внимательно слушал. - А Матиас не будь Матиасом слишком вошёл в роль: обнимал меня и поцеловал. Всё. Ты можешь спросить у него, всё так и было.