Аду, вероятно, вымотал его настолько, что он просто сел на кровать, позволив ей хлопотать вокруг него. Казалось, он вообще не замечал порезов до тех пор, пока она не опустила его руку в тазик с водой и не начала осторожно смывать кровь. Побледнев от боли, Додо неотрывно смотрел на Аду, преисполненный решимости терпеть любую пытку, лишь бы быть подле нее. К себе он ушел под утро, щедро вознагражденный за все свои страдания.

Перед завтраком, заметив Аду на дорожке, ведущей к чижовскому дому, Маруся всполошила родных. «Пропащую» обступили на зимней веранде.

– Вы вернулись из Петрограда?

– Неужели Николай Егорыч вас отпустил?

– Дашенька, голубка, разве можно пропадать вот так, никого не предупредив? Отчего ты не рассказала мне всё по секрету?

– Ада Михайловна никуда не уезжала, – торжественно объявил Владимир Федорович. – А вот и Додо. Теперь все в сборе. Идемте за стол!

– Так где ж вы были, Ада Михайловна? – нетерпеливо спросила Маруся, переходя в столовую.

– У Нежинской.

– У Юлии Сергеевны? – нахмурилась Ванда Федоровна. – Но позвольте, она ведь сказала Денису Осиповичу, что вы ушли провожать господина Фетина.

– Она солгала, – Ада покосилась на Додо, наперед зная, что он рассердится, и неохотно призналась. – Я имела неосторожность в разговоре с нею намекнуть, что догадалась, кто убил Анну Брюс.

– Глупо. Неосмотрительно, – сквозь зубы процедил Брискин.

Лиза удивленно подняла брови:

– Разве убийца не Мария Саволайнен? Додо был очень убедителен, когда…

Он не дал ей закончить:

– Я ошибался, обвиняя Марию Ивановну. Хотя это на какое-то время обезопасило нас с Адой. Ведь Юлия Сергеевна один раз уже пыталась избавиться от меня.

– Вы хотите сказать, батенька, что Юлия Сергеевна убила ту барышню в шестнадцатом году? – с сомнением протянул старик Шпергазе.

– Я собирался всё рассказать вам вчера, но Ада, опередив меня, решила действовать в одиночку, – вздохнул Додо.

– Я поняла, что убийца – она, только когда пришла к ней. И даже тогда не была до конца уверена. Хотела убедиться…

Оказавшись в центре внимания и слегка смущаясь, она подробно изложила всё, что ей вскорости предстояло повторить в полицейском участке. Владимир Федорович дополнил рассказ взволновавшей всех историей спасения Ады и гибели Нежинской.

– Боже мой, боже мой, – бормотала Ванда Федоровна.

Девочки притихли, и даже Лиза казалась непривычно серьезной.

– Додо сказал, что Юлия Сергеевна где-то на кухне прячет цианистый калий. И я действительно нашел в буфете шкатулку с ядом, – сообщил Владимир Федорович.

Ада быстро взглянула на Брискина. Вчера он не захотел ничего объяснить.

– Как вы узнали про цианистый калий? – восхищенно воскликнула Маруся.

– Догадался. Я знал, что убийца – Нежинская, еще до того, как беседа с Анной Танеевой открыла мне глаза на ее мотивы. Знал, потому что только она могла отравить Дуню.

– Что? – вскричали хором Лиза, Маруся и Ванда Федоровна.

– Дуню отравили? – пролепетала Таня.

Ада смотрела на Додо затаив дыхание.

– Я понял это в тот день, когда мы с Елизаветой Петровной нашли в лесу соседа Щепанских, отравившегося водкой. Мы все считали, что экономку Юлии Сергеевны постигла та же участь.

– Верно, – подтвердила Маруся.

– Как вам хорошо известно, – продолжал Додо, – Дуня прежде была кухаркой у Чижовых. Возможно, согласившись печь для Саши булочки с мускатным орехом, она полагала, что Нежинская просто хочет побаловать мальчика. Но когда мы с Адой стали задавать вопросы, она наконец увидела связь между выпечкой с заморской пряностью и странной болезнью Саши. Полагаю, она сразу же поделилась своим открытием с Юлией Сергеевной, и та решила, что Дуня стала для нее опасна. Зная о тайнике экономки, она подсыпала яд в бутылку водки. Дальнейшее вам известно.

– Но вы так и не объяснили, как догадались про цианистый калий, – заметила Лиза.

– При отравлении древесным спиртом изо рта появляется резкий, весьма специфический запах. Я уловил его, пытаясь помочь тому господину в лесу. Но когда мы нашли Дуню, присутствовал иной запах – как будто она перед этим ела миндаль. К тому же ее кожа была необычного, пунцового цвета. Я сказал об этом Стуккею, и он ответил, что сильное покраснение кожи и запах миндаля – признаки отравления цианидом. Так я понял, что Дуню устранили, чтобы она не проболталась.

– Просто поразительно, как вам двоим удалось докопаться до правды, – с завистью произнесла Маруся. – Я теперь ужасно жалею, что не участвовала в расследовании вместе с вами.

– Это было опасно, дорогая, – Ванда Федоровна сурово посмотрела на дочь. – Слава богу, что все остались живы… Ну, почти все. Надо же – Юлия Сергеевна! Кто бы мог подумать.

Владимир Федорович первым встал из-за стола.

– Сегодня я сам уберу посуду, – сказал он Брискину. – У вас поранена рука. Да и вы обещали сопровождать Аду Михайловну в полицию.

Старики Шпергазе и Ванда Федоровна вышли на зимнюю веранду. Ада тоже поднялась и повернулась к Додо:

– Ты идешь?

Маруся и Таня быстро переглянулись.

– «Ты»? – хихикнула Лиза. – Однако.

Ада покраснела, а Додо невозмутимо ответил:

– Почему это вас удивляет, Елизавета Петровна? До Пасхи остались считанные дни, а потом ваш покорный слуга прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть.

– Кажется, это из послания апостола Павла к Ефесянам? – пробормотала Лиза, пряча глаза. – А мой Володя цитирует Льва Толстого – как важно из-за супружеской любви не забывать, не утрачивать любви и уважения как человека к человеку…

Возвращаясь во флигель, Ада пожурила Додо:

– По-моему, ты шокировал девочек.

– Что ж, пусть знают, что мужчины не всегда ведут себя бонтонно.

Он игриво подвигал бровями. Она отвернулась, чтобы скрыть улыбку.

Благодаря Лео Мутанену финские полицейские отнеслись к свидетельнице почтительно, выслушали и записали ее показания. Смерть Нежинской признали несчастным случаем, Хейкки объявили в розыск. Но дело об убийстве почти пятилетней давности вновь открывать не стали: ei ole todisteita42. Тем не менее весть разнеслась по поселку, и русские дачники единодушно осудили поэтессу. Справедливость, которую Додо и Ада желали для Анны Брюс, наконец восторжествовала.

Вся Пасхальная неделя прошла в рассылке приглашений и бесконечных примерках подвенечных платьев (их шила для девушек Ирина Александровна). Лиза теперь жила в бывшей комнате Веры Ивановны. В ночь накануне свадьбы она не смогла уснуть и поднялась к Аде. Забравшись под одеяло, подруги проболтали почти до рассвета.

– Дашенька, ты счастлива? Очень-очень? Даже несмотря на то, что Додо летом уедет в Выборг, а ты останешься?

– Это ненадолго. Он условится относительно работы в фотоателье и снимет для нас комнату. Потом мы снова будем вместе.

– И ты не жалеешь, что не выбрала Николеньку? Его чувство к тебе настоящее, сильное…

– Любить сильнее,