– Денис Осипович, это… – она хотела представить друга и осеклась.

– Господин Фетин, полагаю.

– Садитесь за стол, – вмешалась Ванда Федоровна. – Боюсь, рагу остыло.

Николай подвинул стул для Ады, но она всё стояла, переминаясь с ноги на ногу. Наконец робко произнесла:

– Денис Осипович, можно вас на два слова?

Ванда Федоровна с шумом опустила ложку на стол.

– Сейчас? Да что с вами такое, Ада Михайловна? Это не может подождать до конца ужина?

– Боюсь, нет.

Додо извинился перед хозяйкой, встал и вышел следом за Адой на зимнюю веранду. Там он вопросительно посмотрел на нее. Совсем чужой. А ей так хотелось, чтобы он ее обнял.

– Я рассказывала вам о Николае Егоровиче, – Ада опустила глаза, видеть этого незнакомого Додо было слишком больно. – Вероятно, вы догадались, что он не инженер-строитель.

– Догадался.

– Прошу вас, не разубеждайте Ванду Федоровну и остальных. Коля здесь не по службе, а в отпуске. Ни к чему их волновать. Он же со своей стороны закроет глаза на то, что вы… не умерли.

– Этим я, конечно, обязан вам?

– Коля – хороший человек. Просто у него другие идеалы. Это трудно понять…

– Где уж мне понять.

– Додо!..

– Это всё, Ада Михайловна? Признаться, я зверски голоден.

Ада кивнула, проглотив комок в горле. У нее, напротив, совершенно пропал аппетит. Как он жесток! Но она не покажет ему, что расстроена. Она вернется в столовую и будет любезна и весела.

Так она и сделала, однако сразу после ужина ушла к себе. Наутро она послала одного из финских работников Ванды Федоровны с запиской к Лео Мутанену: написала, что хочет повидаться в ближайшую субботу.

За неделю не произошло ничего примечательного. Она почти всё время проводила с Николаем, за исключением тех часов, когда друг пропадал по своим делам. Где он был и что делал, Ада не спрашивала.

Внешнее равнодушие Брискина вызвало общее недоумение, особенно на фоне знаков внимания, которые оказывал Аде Николай Фетин. Казалось, что жених совсем не ревновал, более того, нарочно отошел в сторону, чтобы не мешать более молодому сопернику.

– Додо, вы вообще собираетесь жениться? – как-то спросил его Владимир Федорович.

Мужчины были в гостиной. Ада, спускавшаяся в этот момент по лестнице, замерла, затаилась, вся превратилась в слух. Додо молчал целую вечность, прежде чем ответить:

– Решение за Адой Михайловной. Я хочу одного – чтобы она была счастлива.

Вздор! Он ведь знает, что счастлива я буду только с ним, а сам словно гонит меня от себя. Что же это за любовь такая?

На «Вилле Рено» Ада ни с кем не говорила о своих чувствах, даже с Владимиром. Со стороны можно было подумать, что она действительно увлеклась Николаем. Лео Мутанен, с его отеческой добротой, представлялся ей единственным человеком, которому она могла довериться и спросить совета. Но в середине недели ей передали записку, в которой финн сообщал, что будет занят в субботу и не сможет ее принять. Зато в следующий вторник Ада и Додо вместе с Лео приглашены на ужин к госпоже Танеевой и ее дочери Анне Александровне.

С одной стороны, Ада хотела поговорить с Лео без третьих лиц, но с другой, было бы глупо не воспользоваться шансом познакомиться с подругой императрицы. К тому же предполагалось присутствие Додо.

Размышляя о том, как лучше сообщить ему о приглашении, Ада шагала вдоль Приморского шоссе. Мимо проносились экипажи. Когда очередная пролетка поравнялась с нею, извозчик вдруг придержал коня и знакомый женский голос воскликнул:

– Адичка, голубка, ты ли это? Исхудала-то как! Проклятый Додо из тебя все соки высосал!

Ада подняла голову – в пролетке сидела Лена Оржельская в роскошном манто и модной шляпке. Она одарила подругу очаровательной улыбкой, которая свидетельствовала о том, что прошлые обиды забыты. По крайней мере, в отношении Ады.

– А я завтра уезжаю в Дрезден. Всё уже решено. Стану баронессой фон Мейендорф. Приезжай сегодня к восьми в «Жемчужину»! Больше ведь не свидимся.

– Приеду, – пообещала Ада и проводила взглядом пролетку, уносящую Лену в Териоки.

Потом она свернула на тропку, ведущую в Захаровский лес. Выходит, полька нашла свою prawdziwa miłość или, что более вероятно, состоятельного господина, который будет исполнять ее «маленькие прихоти».

Улыбаясь, Ада вышла на лесную дорогу и не спеша зашагала в сторону «Виллы Рено». Вдруг впереди раздался женский визг. В первую секунду Ада испугалась, но потом различила за стволами елей знакомый силуэт. На дорогу выскочила Лиза с перекошенным от ужаса лицом. Она кинулась к Аде, кажется, не узнавая ее.

– Там… там… Человек кончается…

– Кто-то, кого мы знаем?

– Н-нет…

– Тише, тише, милая, успокойся, – Ада обняла подругу и, взглянув куда указывала Лиза, увидела на земле мужчину. Его тело свело судорогой.

Рядом на корточках сидел Додо. Очевидно, он перевернул несчастного на бок, чтобы тот не захлебнулся рвотой.

– Господи, горе-то какое, – всхлипывая, бормотала Лиза.

Додо повернул голову:

– Ада, уведите ее отсюда. И пошлите кого-нибудь за доктором и носилками. Этот человек еще жив. Поспешите!

Крепко сжав руку Лизы, Ада увлекла ее в нижний парк «Виллы Рено». Тут им встретились Маруся и Владимир Щепанский, и Ада передала им слова Додо. Владимир побежал за врачом, Маруся – за носилками, по пути созывая финнов, работавших в саду. Лиза умыла лицо в ручье и виновато посмотрела на Аду:

– Прости, что я закатила истерику. Я никогда не видела умирающих… Он так хрипел… Дай Бог, чтобы доктор Стуккей успел вовремя.

Девушки сели на скамейку.

– Что вы с Додо делали в лесу? – Ада постаралась, чтобы вопрос, занимавший ее с самого момента встречи, прозвучал как бы между прочим.

– Ой, я ведь собиралась тебе рассказать, – сразу оживилась Лиза. – Я задумала выведать у Додо, как он относится к твоей дружбе с Николаем Егорычем. Сегодня как раз представился удобный случай – я увидела, как Додо вышел на прогулку, и пошла за ним.

– И ты спросила, что он думает обо мне и Коле? – слегка нахмурилась Ада, догадываясь, какой была реакция Додо.

Уклонившись от прямого ответа, подруга невольно подтвердила ее догадку:

– Лично я думаю, что Николай Егорыч для тебя самая лучшая партия. Додо по сравнению с ним – старик. Он не работает, а значит, не сможет содержать семью, да и своего дома у вас не будет. А с Николенькой – сама подумай! – ты бы вернулась в Россию. Он инженер, это хорошее дело. И он явно влюблен в тебя, все это видят.

– Мы говорили совсем не об этом. Постой… Все видят? И Додо?

– Ну, он мне