— Почему ты здесь стоишь? Что случилось? — спросила она.

Он знал, чего она хочет, и хотел того же. Ему нужна была женщина, все мысли были об этом, восставшая плоть требовала немедленного удовлетворения. Кейт идеально подходила ему в данный момент, она удовлетворится сексом и не станет требовать заверений в любви. Он может прямо сейчас пойти с ней в конюшню, найти чистое пустое стойло…

— Ничего не случилось, все в порядке. — Он не сдвинулся с места.

Она заглянула ему в лицо черными живыми глазами:

— Я рада, что у тебя все в порядке, — и, подняв руку, погладила его по щеке.

Оставалось взять ее руку и переместить вниз, туда, где она могла почувствовать, как он готов заняться с ней любовью, такое подтверждение не требовало слов. Но что-то сдерживало. Он понял — это Эль, она ждет его наверху. И как только он явится после свидания, она немедленно поймет, что произошло. Один взгляд — и она догадается и станет страдать. Он уже ненавидел себя за ту боль, что причинил ей раньше. И не может снова обидеть ее.

Кейт тем временем провела рукой по его груди, просунула руку за распахнутый ворот. Он терял над собой контроль. И вдруг понял, что останавливает его — эту страсть не сможет удовлетворить Кейт, ему нужна другая женщина, та, которая вызвала такое чувство, которого он не знал раньше. Тем временем Кейт с многозначительной улыбкой перевела руку ниже, пальцы ее скользнули за пояс бриджей.

Он вдруг резко отвел ее руку, и Кейт подняла на него удивленный взгляд, потом вспыхнула. Он уже открыл рот, чтобы извиниться перед девушкой, как вдруг увидел, что они не одни. Элеонора стояла у входа под навесом, глаза ее сверкали гневом, щеки пылали. Шон оттолкнул Кейт, он хотел крикнуть, что леди не должны подглядывать, но не мог вымолвить ни слова. Несколько мгновений продолжалась немая сцена, потом она развернулась и побежала обратно в дом.

Кейт застыла, она не могла понять, что происходит, потом удивление в ее глазах сменила догадка.

— Прости, — растерянно сказал он.

— Она тебе не сестра! — выдохнула Кейт.

Но он ее уже не слышал, бросившись догонять Эль.

Она ворвалась в комнату и заперла дверь на оба засова. Ее колотила дрожь, перед глазами стояла картина — Шон и Кейт, сгорающие от страсти. Он уже спал с Кейт, а если нет, собирался сделать это сейчас. Раньше она столько раз подглядывала за ним, что безошибочно могла определить признаки. Но какое ей дело? Тогда, в детстве и юности, она любила другого Шона, не этого незнакомца. Да, она хотела его вернуть, но как своего друга. И у него в дальнейшем все равно будет еще много женщин. Шон всегда имел успех, девушки и женщины вешались на него, и сам он не отличался разборчивостью. С этим все равно придется мириться в будущем, почему бы не начать сейчас?

Она слышала, как он колотит в дверь:

— Эль! Открой!

Она отозвалась по-детски обидчивым голосом:

— Не открою!

Несмотря на свои рассуждения, она ненавидела его сейчас за то, что он предпочел другую. Ненавидела его и всех этих девиц, преследующих его чуть ли не с детства.

— Эль, открой дверь и впусти меня. Я весь промок… мне холодно!

— Сомневаюсь, — отозвалась она, — мне кажется, ты слишком разгорячился! — И, несмотря на свою обиду, кажется, уже готова была простить его. Потому что ей самой хотелось быть его женщиной, она любила его, несмотря ни на что, а после той ночи сгорала от страсти!

Ему нужна женщина, и она готова стать ею. Она смутилась от собственных мыслей. Ну почему ее тело не слушается разума? И почему она горит как в лихорадке, стоит ему взглянуть или дотронуться до ее руки?

— Открой дверь… Проклятье… Нам надо поговорить!

Она подошла к двери, отодвинула засовы и отступила назад.

Он вошел, мрачно взглянул на нее и снова закрыл и запер дверь.

— Послушай, ты уже взрослая… Сколько можно шпионить за мной?

— Я не шпионила, — солгала она, но тут же увидела из окна Кейт, и ноги сами понесли ее вниз во двор. — Нам нужна вода, ты забыл ведро, и я решила спуститься, чтобы принести тебе его.

— Нет, ты за мной следила.

Он скрестил руки на груди, а Элеонора не могла не думать о том, как он хорош сейчас, в этой рубашке с распахнутым воротом, облепившей его стройный торс. Она понимала, что неприлично долго смотрит на него, но не могла отвести взгляд. Что, если она снова ляжет с ним в постель? Поможет это прогнать демонов, терзающих его во сне? Ведь если не она, будет другая, а поскольку она все равно уже потеряла невинность…

— Послушай, — хрипло произнес он, — я не хочу Кейт.

Она взглянула на него:

— Нет, хочешь, я видела.

Он вдруг покраснел:

— Нет, я хочу не Кейт.

Наступило молчание, она слышала пульсирующий шум крови в ушах.

— Что ты хочешь сказать? — тихо спросила она.

Он беспомощно махнул рукой. И взглядом, от которого у нее забилось сердце, окинул ее фигуру. Потом закрыл глаза, как будто запрещая себе смотреть на нее так.

Она перевела дыхание. Он намекает на то, что хочет ее? Его взгляд на этот раз был слишком красноречив. Она понимала, что не станет противиться, потому что сама сгорает от желания, еще сильнее, чем раньше.

Он явно был смущен, в нем шла борьба.

— Эль, послушай… Я не спал с Кейт… Не спал и не собираюсь.

— Почему? Раньше ты не был столь разборчив.

Он стоял спиной, опустив голову на грудь, и молчал.

Она глубоко вздохнула, чувствуя, что дрожь не прекращается. Она подошла и положила руку на сплетение шрамов.

— Не понимаю. Ты мог с ней сейчас заниматься любовью.

— Перестань…

Она провела рукой вдоль спины и почувствовала, как он вздрогнул. И вдруг прижалась губами к затвердевшим полоскам вздувшейся кожи под мокрой рубашкой.

Он замер и, понимая, что его сопротивление сломлено, она прислонилась к нему грудью и, обнажив его спину, начала покрывать ее частыми поцелуями. Он задрожал и прошептал:

— Ты что?.. Хочешь, чтобы я опять сделал тебе больно?

Она, не прекращая целовать его, ответила:

— Нет, ты не сможешь сделать мне больнее, чем сделал.

И стала целовать его шею, кожа там по сравнению со шрамами на спине была гладкой и нежной.

Он развернулся к ней лицом, глаза лихорадочно блестели.

— Почему? Зачем ты пытаешься меня соблазнить снова?

В его голосе слышалась паника. И он уже не мог скрыть сжигавшего желания.

— Потому что я тоже хочу этого! Я, наверное, тоже обладаю диким темпераментом! — И потому что я люблю тебя, — подумала она, но не сказала вслух. — Ты изменился. Но я все равно люблю, и принимаю тебя таким, и хочу быть с тобой. Даже больше, чем раньше.