полного уяснения сотворённого Богом. В такое представление о природе Парацельс включает мистическое, так же как и интеллектуальное её восприятие. Этот двойственный взгляд был мотивирован его неоплатонизмом. С точки зрения заурядного человека, занимающегося наукой, привлечение мистического понимания представляется вредным для точного исследования, но Парацельса стимулировали к исследовательской работе в равной степени его духовные и интеллектуальные способности. Мистическое воображение исследователя природы всегда уходило вперёд, ведомое пророческим проникновением в открытия, имеющие эпохальное значение.

«Любой, кто практически знаком с научной работой, – говорил профессор Хаксли, – понимает, что те, кто отказываются заглянуть за пределы явления, редко добираются до самого явления; и любой изучавший историю науки знает, что почти каждый великий шаг в ней совершался через „предвосхищение природы“».

Собственные предвосхищения Гогенгейма подтверждают эту истину, ту истину, которая снова и снова проявляется в сфере науки. Свойство озарения присуще незаурядному уму, в какой бы сфере он себя ни проявлял.

Чтобы понять точку зрения Гогенгейма, мы должны вспомнить, что своим возрождением неоплатонизм обязан Корнелиусу Агриппе[212] из Неттесгейма, который родился в Кёльне в 1486 году и был на семь лет старше Парацельса. Период между VI и XV веками был временем напряжённого, достигшего апогея интереса к учению, сформулированному Аммониусом Саккасом[213] в III веке н. э. и упроченному его последователем Плотином[214]. Последний утверждал, что Бог есть начало всех вещей, что Он бессмертен и вездесущ, Он чистый свет, в то время как материя и форма есть иллюзии, тени духа. Бог един и является основополагающим принципом всякой мысли. Мышление есть Его отображение, Душа человека есть продукт мыследеятельности, и она проявляет устремлённость к Богу через такие действия, как вера, восприятие, почитание; на более низком плане обретаются рассудочная деятельность, приведение доказательств, софистическая аргументация, а ещё ниже находится жизнедеятельность на физическом плане. Материя формируется душой, пребывающей внутри неё, ибо каждая форма, воспринимаемая как живая или неживая, имеет свою душу. Во всём есть богоданная жизнь: и в звёздах, и на земле. В мире мысли не существует ни времени, ни пространства: это мир Духа, в котором главенствует верховная Всеобъемлющая Душа и пребывают души, обладающие способностью мыслить; эти души имеют свойство перемещаться выше или ниже и, соответственно, изменяться. Те, которые устремляются к более высокому, становятся чище и духовно богаче. Существенно важно различать, чтобы добиваться этого, и тот, чьё мышление испытало просветление, видит Всевышнего, то есть Свет, который освещает Вселенную. Ему дано войти в единение со Всевышним.

Порфирий[215] был последователем Плотина и углубил его учение тезисом, что «мировая душа, являясь, по существу, единой с беспредельным верховным Духом, может силой Всевышнего раскрывать и создавать всё. Индивидуальная душа, очистившаяся и не стеснённая телом, может делать то же самое».

Наследники этих трёх философов привнесли дополнительные сведения касательно возможностей, дарованных просветлённой душе знанием, которые позволяют различать добро и зло, исцелять от болезней, наделяют даром разрабатывать и принимать мудрые законы и талантом к полезным изобретениям. В VI веке неоплатонические догмы, казалось, впали в состояние временного бездействия, но воспрянули к жизни с наступлением Ренессанса, когда Корнелиус Агриппа внёс свой вклад в развитие их доктрины. Человек есть микрокосм, проявление природы; истинное проявление Бога есть logos – слово, которое есть мудрость, жизнь, свет, истина. Одухотворённая душа в единении с Богом есть их проявление. Божественный свет обретает невидимую форму в душе [человека] и постепенно исходит сиянием из всего тела, так что оно уподобляется звезде. Существует духовная сила, обитающая в душе человека, которая даёт ему возможность привлекать, влиять и изменять явления и которая излучает исцеление и может быть божественной, но, применённая в эгоистических целях, может стать дьявольской.

Во времена Возрождения, в период, когда происходил сдвиг в сознании людей, отдельные великие люди обратились к этим доктринам и стали неофитами; среди них были аббат Тритемий и его ученик Теофраст фон Гогенгейм. Парацельс развил идею Корнелиуса Агриппы о духовной силе человека, подкрепив её своей теорией о magnes – скрытой силе, которая притягивает к себе явления в других телах, на которые воздействует.

«Человек, – говорит он, – имеет в себе нечто магнетическое, без чего он не может существовать. И этот магнетизм находится на службе у человека, а не человек на службе у магнетизма. Обладая такой притягательной силой, человек привлекает к себе то, что находится в окружающем его воздухе, – и здоровые инфицируются нездоровыми через посредство этого магнетического тяготения».

Эннемозер[216] [по этому поводу] говорит:

«Большая часть метода Парацельса основана на магнетизме. В человеке есть нечто звёздное, связанное с теми звёздами, от которых оно было взято, и притягивающее их силу к себе подобно магниту. Эту жизнедеятельность он называет Magnes Microcosm![217]и наличием оного объясняет многие сложившиеся условия в природе. Человек питается от четырёх стихий, но также, неощутимым образом, посредством магнетической энергии, которая пребывает повсюду в природе и благодаря которой любой отдельный член притягивает к себе свою специфическую пищу. Эти совершаемые втайне действия осуществляют определённую функцию в сохранении тела. На теории магнетизма он основывает соответствующий курс лечения болезни. В mumia, или магнетической силе, обретается, как он говорит, максимально возможная исцеляющая способность, ибо она забирает себе всё во всём теле».

Парацельс, несомненно, был зачинателем направления магнетизма, и само это слово появилось вместе с ним. Он утверждает в четвёртой книге своего трактата «О происхождении невидимых болезней», который входит как пятая часть в „Paramirum“, что каким бы могущественным ни был большой мир, малый мир вмещает в себя все его достоинства, все его возможности.

«Суть в том, что в человеке пребывает природа всех плодов земли, её руд, её вод, её ветров и всех небесных тел. Что есть на земле такого, чьего могущества нет в человеке?.. Все энергии растений и деревьев можно обнаружить в его тонком теле, энергии металлов, минералов, драгоценных камней. Хотите бальзам – он находится там, хотите сурьму – она там, и их работа совершается незримо. В человеке есть две силы: активное воздействие, которое зримо, и активное воздействие, которое незримо. Все повреждения, которые может испытывать плотное тело, обретают своё исцеление в тонком. Именно с этой целью действующая сила лилии вбрасывает запах, который незрим, и таким образом тонкое тело посылает своё исцеляющее воздействие. Как в зримом теле происходят чудесные действия, воспринимаемые органами чувств, так и в незримом теле заключены способности, которые могут творить великие чудеса».

Он открыл в этой mumia, или магнетическом теле, источник жизнеспособности и доказал, что тот, кто владеет ей, может использовать её действенность, чтобы остановить болезнь