– Ты не оборудование! – возмутилась Янка, но почему-то шёпотом, как будто мотоциклисты на берегу могли услышать, что происходит в башне танка.

– А я про бинокль, со мной-то что будет… Ладно, пусть проедут подальше. Сейчас тихо, звуки хорошо слышны, а здесь, по морю, взбесившиеся железяки не ездят… Лучше не привлекать внимание.

Время – несуществующее, как выяснилось, в Ноябре – тянулось резиной. Легионеры затормозили, разделились, один поехал вдоль берега, несколько свернули обратно к городу, остальные застыли на месте, осматриваясь.

Янка прикусила губу, мечтая, чтобы Тэшка был выкрашен в песочный, под цвет фона. Если их заметят…

Нет, с другой стороны – что мотоцикл против танка? Но… Тот почему-то хмурится, а Тэшка молчит. Значит – ничего хорошего.

– Интересно, они что, сквозь Кладбище танков попрут? – Тот внимательно осмотрел бинокль со всех сторон, но лезть обратно в люк не стал. – Ян, Ким, что там?

– Повернули от берега, – медленно проговорил Ким, глядя в командирский прибор. – Один остался.

– Один на берегу… Может, он собрался вниз спуститься? – предположил Тот.

Янка облизала саднящую губу и на этот раз прикусила ворот толстовки.

Майк, сделавший, видимо, какие-то свои выводы из разговора, вдруг подал голос:

– Байк пожалеет. У нас есть, конечно, кроссы… Но берег понижается только за Танковым кладбищем. Видимо, просто посмотрят.

– Ну, значит, и мы посмотрим. – Тот нырнул на своё место и заёрзал, устраиваясь поудобней. – Мы ж не торопимся никуда… – и зевнул.

Потянулось тревожное ожидание. Янка следила за легионерами, следила… Потом моргнула раз, другой… Когда прицел выскользнул куда-то вверх, она вздёрнула голову, просыпаясь, но все вокруг всё так же молчаливо ждали… и Янка, откинувшись назад, прислонилась головой к ноге Кима и снова закрыла глаза.

…Когда она проснулась, Тэшка куда-то ехал, и если глянуть в прицел, то становилось видно, как перед ним бежит длинная тень, из которой дельфинами выныривают две собачьи. И вроде не так уж шумно и тряско…

Подумаешь, ревёт мотор за спиной, да порой подбрасывает на очередном бархане!

Тот сидел впереди, и макушка его шлемофона еле виднелась из-за спинки сиденья – так глубоко Тот сполз.

– Он храпит, – наябедничал голос Тэшки.

Майка видно не было, но Тэшка и его «сдал», безошибочно определив направление Янкиного внимания:

– А этот белобрысый завернулся в бушлат, который ему Тот выдал, и тоже задрых. Железные люди!

Ким, по всей видимости, спал тоже. Янка не стала оборачиваться, устроилась покрепче и лениво зевнула, размышляя, не присоединиться ли обратно к большинству. Маяк и легионеры её вымотали, и ничего уже не хотелось.

Но вместо того, чтобы заснуть, Янка вытащила из-за ворота рыбку. Архэ мерцало на ладони в такт сердцу – тёплая, свинцово-тяжёлая подвеска с загадочным огоньком внутри. Там, в переплетении металла, огонёк казался совсем живым – и чем внимательнее Янка в него всматривалась, тем бесконечнее вглубь он становился. Как и мёртвый город, и весь Ноябрь – внутри бескрайний, а глянешь снаружи – совсем небольшой…

Что там, в самой сердцевине этой капли первотварного света, неразрывно связанной с Тотом?

…его сердце?

В тот момент, когда в глубине архэ взмахнула огненным крылом птица, на плечо Янки легла ладонь Кима. Янка вздрогнула и обернулась, пересекаясь с ним взглядом. Ким как зачарованный смотрел на рыбку в её ладони.

– Я… мне кажется, я что-то такое уже видел. Или то был не я?.. – его голос шуршал в шлемофоне чуть слышно. – Ещё чуть-чуть – и я вспомню.

Сами собой в памяти всплыли слова Тота.

«От искры загорается свеча, от памяти – сердце, от архэ – свет первотварный. Пусть помнит, кто он есть, кем он был и кем станет. Верни ему память…»

Ким протянул руку, и в тот момент, когда он пальцем почти коснулся рыбки – мир вздрогнул и сдвинулся, а Тот распахнул глаза.

Хотя на самом деле, конечно, это всего лишь Тэшка затормозил.

– Приехали, – гулко лязгнул его голос в шлемофоне.

– А? О! Быстро мы! – Тот откинул спинку своего сиденья и вынырнул головой к Янке: – Эй, вылезайте! Мы доехали. Ян, тебе сумку твою сейчас отдать или потом?

Янка поспешно спрятала рыбку за ворот, сообразив, о чём Тот говорит, только когда он сунул сумку ей в руки. Вспомнила, что обещала Киму дать зеркальце, и полезла во внешний карман за ним, но Ким отвлёк её, вдруг спросив:

– А почему Тэшка уникален?

– Что?! – тут же возмутился танк. – Ты сомневаешься в моей уникальности?!

– Наоборот. Я ведь спросил, почему. Я… я пытаюсь кое-что понять.

– А, ну это история длинная, но если интересно…

– Тэ-эш! – простонал Тот. – Вот только давай без сказочки на ночь, я её уже слушать не могу, наизусть знаю!

– Ты – знаешь. А другие – нет!

– Что за сказочка? – заинтересовалась Янка.

Тот промычал что-то возмущённо-обречённое и вернулся на место. Поднял обратно спинку и, сползая вперёд, заявил:

– Разбудите меня, когда он закончит.

Тэшка выждал полминуты и заговорил.

Мгновение прошлого. Тэшка

Ну, с чего начать? С начала? Отличный совет, с начала – так с начала.

Я Тэшка. Вы это уже прекрасно знаете.

Именно Тэшка, а не Ташка, не, хе-хе, Тошка и уж тем более не Тотошка. Я… ну, пускай Т-44-100 «альфа-версия», как нонешние дети говорят. Почему «альфа»? Да потому что я «дитя любви случайной – мать плотва, отец Чапаев». Корпус был от новенького Т-44, а башню взяли от Т-34-100, благо, погон совпадал. Ну, их тогда накрутили конкретно, вот они и начудесили…

Кто кого накрутил? Да завод, ГАБТУ, конструкторов – всех. Сумбурно рассказываю, уж простите. Потрепаться любит Тот, но эту историю он рассказывать вам не станет. Надоело ему, видите ли.

В общем, как проблема с Белым всплыла – все и забегали, как наскипидаренные. Вот меня и слепили… за месяц. Ага, конечно, «не может быть!» – это у вас сейчас не может. А тогда – могли и не такое.

Так всё-таки кто же такой Белый? Мой… враг. Да – наша вражда началась ещё тогда, зимой сорок пятого, и не закончится, наверное, никогда.

Тот рассказывал, о Белом потом целую книжку написали и даже кино сняли. Причём книжка и фильм ничего общего не имеют – ну, кроме того, что был Белый и был Найдёнов. В книжке меня нет совсем, и Тот даже пересказывать отказался, мол, враньё всё, а в фильме я как будто обычные «тридцать тонн уральской стали», но зато там хоть Найдёнов по-человечески показан, а это главное.

Короче, если не впадать в лирику и не забегать вперёд, то зимой 1945 года РККА позарез понадобился танк-убийца «тигров». Не просто способный бороться и отстреливаться, а конкретно охотиться и убивать. Почему? Да потому что нарисовалась на фронте тогда проблема… странная – на флангах наступающих танков стал появляться «тигр» белого цвета и устраивать форменную резню. Появлялся из ниоткуда, там, где немцев и быть не