«эльфийский принц», которому очень везло с женщинами. Правда, конкретно на этом рисунке он был один. Стоял в дверях, видимо в спальню, где его ждут — иначе почему он голый? Хотя не совсем. Цепочка на шее, несколько колец на пальцах, два шрама — на ноге и на рёбрах. Их не сильно видно, но прорисованы. И действующая часть, настолько внушительная, что можно не сомневаться в цвете всех окрестных орков. Они совершенно точно зеленые. От зависти.

— Ну что, — спросила Юми. — Хватает примет на ориентировку?

— Да вполне.

— Вот видишь. Внимание к деталям — показатель качества. Даже если это… как ты говоришь, всего лишь эротика.

— Порнуха.

— Ладно, пусть будет. Но у персонажа есть хоть чуть-чуть характера, хотя бы намёк на предысторию. Он не просто безликий штатив для… ну ты понял.

— Хорошо, что я не встречался с твоей подругой, — хитро подмигнул Виктор. — А то бы ты и меня на типажи пустила…

— Кстати да, — Юми отложила планшет и задумалась, глядя в потолок. — Мужики у меня тоже заканчиваются, рисовать некого.

— Эх, вот кто меня за язык тянул?

— Не бойся, ты слишком… среднестатистический. Не то, в общем.

— Это явно не комплимент, — засмеялся Виктор. — Но почему-то я рад это слышать.

* * *

Шли вторые сутки кручения на месте. Виктор лез на стену от скуки, Юми пребывала в глубоком творческом кризисе, Вольфрам жрал таблетки и, похоже, чинил что-то по мелочи. На экране радара было видно, как другие корабли встают в зону ожидания неподалёку, крутятся несколько часов, а потом улетают в сторону станции.

— Рефрижератор мелкий полетел, — проворчала Юми, провожая взглядом очередной корабль. — Повёз богатеям холодной газировки.

— Скорее, шампанского, — предположил Виктор.

Он спустился в рубку, чтобы лично позвать Юми обедать — интерком она или проигнорирует, или через полминуты забудет, о чем разговор был. Творческий кризис занимал мысли художницы без остатка.

— Один фиг оно для них важнее, чем мы, — ответила девушка.

— Не любишь ждать?

— Не люблю, когда вот так вот, в шаге от финала, на самом интересном месте…

— Ничего не бывает без издевательства напоследок, — вздохнул Виктор, присаживаясь за правый пульт. — Иначе маленький человек может подумать, что победил систему. А системе это не нужно.

— Они бы хоть сказали, сколько ждать, — продолжала ворчать Юми. — У больших шишек типа этого Шульца вся жизнь по минутам расписана, он знает, что будет делать через месяц, а то и дальше.

— Уверена?

— Ну, может сам и не помнит. Но на этот случай у него секретарша есть.

Виктор невольно вспомнил… её. Обычно можно выделить, за что глаз цепляется — ну там грудь, ноги, попу. Но эта женщина воспринималась только целиком. От каблуков туфель на стройных, безумно длинных ногах до шпилек в волосах, черных как бездна космоса. И эти глаза, в которых играла уверенность в себе и безошибочное, четкое понимание собственной офигенности…

— Я поняла, — вдруг сказала Юми.

— … Эм… что именно? — замотал головой Виктор, возвращаясь к реальности.

— Поняла, какие женщины тебе нравятся.

«Вот же ж язва!» — подумал Виктор.

— Только не хочу вот это всё офисное рисовать, служебные романы, «кхм… кофе»… Сто раз было уже.

— Ну тогда мимо. Увы.

— Думаю, она ж не всегда на работе. И не всегда одета… как это называется?

— Дресс-код.

— По дресс-коду, да, — Юми стала загибать пальцы. — С лицом придумаю чего-нибудь, тело — не проблема, гардеробчик подобрать… что-нибудь коротенькое, прямо совсем мини. А прическу оставлю. Сто процентов оставлю.

Глянула на Виктора, сделала вид, что услышала вопрос, и продолжила:

— Так же волосы в пучок, только на заколке. И потом она в порыве страсти эту заколку срывает и кидает… куда-нибудь, роскошные волосы волной черного шелка рассыпаются по плечам…

Юми замахала руками, пытаясь показать как оно будет выглядеть.

Шикарный у тебя творческий процесс, — вымученно улыбнулся Виктор. — Я, кажется, понял, почему у тебя парня нет.

— И почему?

— Потому что с тобой спать невозможно. Ты из всего начнешь делать сцены для своих рисунков…

Юми даже не фыркнула, а рыкнула на него. И отвернулась, вздёрнув нос к потолку.

Виктор почувствовал, что сполна отыгрался за неловкие ситуации с секретаршей, будь она неладна. Встал с кресла и направился к лифту. Юми демонстративно смотрела в другую сторону.

— Пожалуй, пойду, — сказал Виктор уже из лифта. — Ждём вас к обеду, капитан. Разумеется, как только освободитесь от важных дел — вон как раз на пульте что-то мигает, и давненько уже…

Он надавил кнопку и уехал вверх, к жилым отсекам. Вольфрам уже хлопотал в кают-компании, расставлял посуду к обеду. Услышал лифт и не оборачиваясь спросил:

— Позвал?

— Да, — ответил Виктор. — Сейчас спустится. Можем начинать без неё.

Юми совершено точно придётся звать еще раз. Но может оно и к лучшему — будет повод поговорить с четырёхруким с глазу на глаз. Давно пора кое-что обсудить.

Но не успел Виктор выйти из лифта, как все динамики внутреннего оповещения закричали голосом капитанши:

— А ну иди обратно!

Виктор от удивления замер.

— Вы с ней отлично сработались, — заметил Вольфрам. — Достигли взаимопонимания.

И усмехнулся в кулак. Ни на секунду при этом не прервав свои кухонные дела — количество рук позволяло. Виктор поморщился, развернулся на месте, по-военному прищелкнув каблуками, и потопал обратно в лифт.

Интересно, что могло понадобиться художнице на этот раз?

* * *

Когда Виктор спустился в рубку, Юми сидела в кресле вполоборота и аж ёрзала от нетерпения. С чего такой энтузиазм?

— Ну и какую пакость ты мне приготовила?

— Пакость? С чего ты взял?

— Увидел в твоих хитрющих глазах.

— Сообщение пришло, — хищно улыбнулась Юми. — Практически лично для тебя.

Села прямо, нажала что-то на пульте, и… Конечно же, она вывела запись на главный экран. Масштаб получился практически один к одному. Эффект присутствия стопроцентный.

С экрана на Виктора смотрела секретарша Шульца. Всё тот же проницательный взгляд с легким оттенком превосходства, дежурная улыбка, и мощные округлости. Кажется, они напирали на блузку чуть сильнее, чем в прошлый раз. Или это из-за экрана так казалось?

И еще секретарша что-то говорила. Виктор сходу не уловил, что