Я облокотился на руль. Интересно, существуетна свете женская дружба или это понятие из области сказок? Милые дамы любятобвинять представителей противоположного пола в черствости, а сами?

– Дзынь, дзынь, дзынь, – заплакалтелефон, «номер не определен» – высветилось на дисплее.

– Алло, – ответил я, – слушаю.

– Вава! Едешь с нами за кроватью! –проорали из трубки.

– Николетта? Это ты?

– А кто еще? Что за идиотские вопросы?Собирайся живей, мы уже в пути!

– Куда?

– В магазин, – окончательно рассердиласьмаменька, – боже, ты невероятно непонятлив. Ха-ха-ха, милый, это ужеслишком, ха-ха-ха, ой-ой, не дури…

– Ты ко мне обращаешься? – растерялся я.

– Да, то есть нет. Владимир Ивановичбезобразничает! Поторопись!

– Это ко мне относится? – уточнил я.

– Вава! Торговый центр «Каро», мы будем тамчерез полчаса!

Я чихнул и вытащил атлас.

Ничего ужаснее, чем поход с маменькой запокупками, и придумать нельзя. Отчего я соглашаюсь на мучения? Наверное, из-заприродной предрасположенности к мазохизму, и потом, вы пробовали остановитьруками летящую прямо на вас баллистическую ракету? Нет? А почему? Ах, онаразорвет вас на части! Вот и Николетта превратит меня в лоскуты, если япопытаюсь оказать сопротивление.

Войдя в торговый центр, я завертел головой вразные стороны. В связи с поздним временем в магазине почти не былопокупателей, с потолка лилась тихая музыка и чирикали невесть откуда взявшиесятут птички. Благостное настроение охватило меня, больше всего я люблю спокойныемелодии и…

– Это дрянь, – донесся визгливыйголос, – такое нельзя даже показывать приличным людям!

Я вздрогнул, потряс головой и решительнодвинулся на звук в расположенный рядом салон. Николетта нашлась, это она сейчасстроит продавцов по ранжиру.

– Вава, – вскрикнула маменька, стоявшаяпосреди небольшого зальчика, – наконец-то! Мы пришли выбирать новуюкровать, да, милый?

Владимир Иванович кивнул и прикрыл веки, вид умоего благоприобретенного отчима был осоловелый. Николетта же, наоборот,полнилась нерастраченной энергией.

– Вава, – заявила она, – тут целыхтри этажа, куда пойдем сначала?

– А зачем тебе кровать? – весьманеосторожно поинтересовался я.

– Господи, – подпрыгнула маменька, –я же не могу лечь на старое брачное ложе!

– Почему? – я вновь проявил редкостнуютупость. – У тебя спальня настоящей карельской березы, теперь такую днем согнем не сыщешь!

Николетта ущипнула меня за бок и, покосившисьна Владимира Ивановича, который, выпав из состояния спящего сурка, ощупывалближайшую к нему софу, бормотнула:

– Вава, на карельской березе я спала еще сПавлом! Это не этично, компренэ? Вольдемар обидится!

– По-моему, Владимиру Ивановичу всеравно, – отметил я, но Николетта уже ринулась к мужу.

– Дорогой, брось осматривать барахло! Девушка,эй, вы, вы в невозможно короткой юбке, право, зря администрация позволяетпродавцам так одеваться! Где тут кровати, достойные меня?

Девица окинула взглядом Николетту, потом оченьмило ответила:

– Я не продавец, но полагаю, бабуся, тебеподойдут дровни, сделанные на Чукотке.

Николетта заморгала, а юная покупательница,быстро повернувшись на каблучках, ушла прочь.

– Чукотские дровни?! – взвизгнула, придяв себя, маменька.

– Подобным мы не торгуем, – презрительноответила соизволившая подойти к нам продавщица.

Лицо маменьки приобрело цвет переспелойсвеклы, я закрыл глаза и мысленно начал возносить молитвы. Сейчас тут случитсяцунами с землетрясением.

– Любезнейшая, – вдруг произнес ВладимирИванович, – выслушайте меня внимательно. При всем моем уважении к Чукотке,сомнительно, что там есть густые леса для производства мебели. Кровать я хочу –хай-класса. Моя жена должна получить все лучшее, потому что она моя жена.Понятно объясняю?

Продавщица закивала.

– Давайте поступим так, – вещал ВладимирИванович, – я буду задавать вопросы, а вы отвечайте, – слева чтовыставлено?

– Италия, – пискнула девочка.

– Цена?

– В районе тысячи долларов!

– Не пойдет, – отмел ВладимирИванович, – а там?

– Италия, – словно попугай твердилапродавщица, – эксклюзив!

– Цена?

– Две тысячи.

– Не пойдет. А слева? За колонной?

– Это эксклюзив первый сорт, настоящая Италия!

– Цена?

– Пять тысяч.

– Шпон?

– Э… э… нет.

– Не надо лгать! – улыбнулся ВладимирИванович. – Так за пять тысяч массив?

– Нет, – честно призналась девочка.

– Умница, – кивнул отчим, достал кошелек,вытащил оттуда купюру, сунул девушке в карман форменной курточки и сказал: –Ангел, ведите нас туда, где продают НАСТОЯЩУЮ мебель. Вас как зовут?

– Лера. Нужно пойти вверх.

– Вперед, Лерочка, – приказал отчим.

Мы поднялись по лестнице.

– Это Италия, – с придыханием заявилаЛера, тыча пальчиком в здоровенный гроб, украшенный орнаментом, –настоящая!

– Более настоящая, чем та, внизу? –уточнил Владимир Иванович.

– Совсем родная, – кивнула Лера, –массив, ручная резьба! Десять тысяч!

– Ну как? – повернулся муж к молодойжене.

– Фу, – скривилась маменька, – нетмедальонов.

– Слыхали? – поинтересовался ВладимирИванович у Леры. – Медальоны имеем?

Лицо девушки позеленело.

– На третьем этаже, – прошепталаона, – эксклюзив бизнес-класса. Но там дорого!

– Наш размерчик, – потер руки ВладимирИванович, – пошли!

– Наверху есть свой продавец, – сообщилаЛера и заорала: – Альбина Сергеевна!

– В чем дело? – донеслось сбоку, и переднами предстала дама лет сорока, с ботоксно гладким лицом. – Лера, некричи!