— Знаешь, — произнёс монгол, делая очередной глоток, — давно не встречал столь… энергичного противника.

Мраморная колонна, подточенная моим ядом, с грохотом рухнула, едва не придавив группу охранников. Те с проклятиями бросились врассыпную. Сквозь образовавшуюся дыру в потолке было видно небо — удивительно голубое и безмятежное.

Бочкарёв, которого я продолжал использовать как живой щит, окончательно потерял сознание. Его некогда роскошный наряд превратился в лохмотья, местами дымящиеся, местами разъеденные до дыр.

Зал, ещё недавно поражавший своим великолепием, теперь напоминал поле боя. И посреди всего этого хаоса Батбаяр, как ни в чём не бывало, продолжал пить свой чай. Его костюм, хоть и изрядно пострадавший от моего яда, всё ещё сохранил некое подобие элегантности.

— Может, хватит разрушать чужое имущество? — поинтересовался он с той же невозмутимостью. — Бедный Олег Венедиктович расстроится, когда очнётся.

Из пальцев монгола вырвалась очередная огненная плеть, и танец продолжился. Заларак оттягивал карман, я намеренно не использовал его. Могло показаться глупостью, но мне требовалось проверить свои способности против превосходящего в силе противника.

После гостей из столицы это была первая битва на пределе возможностей. Такой предел мне и нужен. С двумя кристаллами в запасе я мог позволить себе максимально нагрузить источник и каналы, чтобы потом перейти на новый ранг.

Когда Батбаяр наконец поставил свою чёртову чашку и задействовал обе руки, пришлось уйти в глухую оборону. Две огненные спирали закружились вокруг него, сливаясь в пылающий вихрь. Воздух раскалился настолько, что стало трудно дышать.

Монгол ударил сразу с трёх направлений. Пылающие копья прорезали пространство со скоростью молнии. Мой двойной щит изо льда и ядовитой плёнки трещал и плавился. Следом пришла волна пламени, от которой даже камни под ногами начали светиться красным.

Я усиливал защиту, вливая в неё остатки магии, но каждая новая атака была мощнее предыдущей. Монгол словно играл, постепенно наращивая силу.

Ещё немного, и он просто сожжёт меня вместе со щитами. Пора заканчивать «танцы». Мысленный приказ артефакту, и тот отправился в полёт. Батбаяр среагировал мгновенно. Судя по всему, тварь почувствовала мою новую игрушку.

Вокруг него вспыхнула стена огня такой силы, что воздух загудел. Но иголочка, оставляя за собой алую нить, прошила пламя насквозь. Спустя мгновение она уже упиралась в горло дипломата.

Батбаяр застыл. Огонь вокруг него медленно угас. Я дёрнул рукой, и механизм отпустил Бочкарёва. Грузное, почти обнажённое тело рухнуло на пол. Раздался надсадный кашель — жив, значит.

— Ну что, взрослый мужчина? — посмотрел на монгола с усмешкой. — Мальчик может ещё с тобой поиграть?

Его узкие глаза сузились сильнее, превратившись в едва заметные щёлочки. Но на губах играла довольная улыбка.

— Магинский… — произнёс он с прежним спокойствием. — Ты действительно умеешь удивлять. Не будь ты из другой страны…

— Хватит! — оборвал его. — Лови.

Маленький предмет блеснул в воздухе. Батбаяр поймал его движением, больше похожим на взмах кисти каллиграфа. Его глаза распахнулись, впервые за весь бой показывая настоящие эмоции.

Дипломат внимательно осмотрел серьгу, которую дала мне Симона, провёл пальцем по узору, даже поднёс к носу, втягивая едва уловимый запах.

— Они?.. — в его голосе прозвучало некое подобие надежды.

— Поговорим? — хмыкнул я.

Монгол щёлкнул пальцами. Огонь исчез из зала, словно его никогда и не было. К сожалению, с таким изяществом у меня не получилось. Пришлось повозиться, собирая яд с Бочкарёва, нескольких служанок и шести охранников. Они походили на мокрых цыплят — испуганные, взъерошенные.

Люди хозяина дома замерли, переводя взгляды с меня на монгола и обратно. Я осмотрелся: неплохо мы тут порезвились. Ещё одна демонстрация для главы рода, намёк, чью сторону ему лучше выбрать. Хотя выбор, конечно, за ним.

Подошёл к Батбаяру, который продолжал изучать серьгу. Мысленным приказом убрал заларак от его шеи. Скорее всего, мой артефакт смог бы ранить или даже убить, и эта иголочка начинает мне нравиться ещё больше. Теперь хочу таких несколько, а лучше десять!

Мы перешли в соседний кабинет. За спиной слышались торопливые шаги слуг, бросившихся к своему хозяину. Батбаяр налил себе новую чашку чая, покосился на меня и хмыкнул. Он опустился на диван с грацией хищника, я устроился в кресле напротив.

— Ты принял моё предложение? — кивнул мужик на серьгу.

— Почти, — криво усмехнулся в ответ. — Девушек у меня нет. Твои шпионы мертвы, — сделал многозначительную паузу. — Хочешь напасть на мой род? Давай.

— Тогда?.. — монгол раскрыл ладонь, ещё раз демонстрируя украшение.

— Они у другого человека… — произнёс я, и в глазах Батбаяра мелькнуло понимание. — Ты его знаешь.

— Кто? — он подался вперёд, словно натянутая тетива.

— Два миллиона и десять кристаллов.

— Магинский! — впервые за всё время дипломат повысил голос. — Ты хочешь продать мне информацию за такую цену? Думаешь, я дурак?

— Давайте посмотрим, — поднялся и начал мерить шагами комнату. — Два перевёртыша — монгольские выкормыши — в моей стране. Что об этом подумает Служба безопасности империи? А монарх? Особенно когда узнают об их связи с дипломатом, которого мы пустили…

— Пятьсот и один кристалл, — лицо Батбаяра едва заметно дрогнуло.

— Совсем забыл упомянуть одну деталь, — остановился я, глядя ему в глаза. — У этих милых созданий есть весьма любопытная вещица. Некий осколок кристалла, способный управлять монстрами. Подчинять их, призывать…

— Я согласен на твои условия, — выпалил монгол с несвойственной ему поспешностью.

— Интересно, насколько эта информация будет полезна императору? — изобразил я задумчивость.

— Магинский, у кого они? — Батбаяр поднялся одним плавным движением.

— Бедные создания… — покачал я головой, невольно вспоминая прошедшую ночь. — Признаться, сам хотел оставить себе, слабость у меня к близняшкам. Но их подчинили.

— Кто? — его голос стал похож на шипение змеи.

— Некий человек, умеющий влиять на людские умы, — ответил витиевато. — Тот самый, который тебя здесь спрятал. Совпадение? Как думаешь, а, монгол?

По лицу Батбаяра пробежала целая гамма эмоций: недоверие сменилось пониманием, затем яростью и, наконец, холодной решимостью. Его узкие глаза превратились в щели, полные смертельного яда.

— Ты думаешь, я тебе просто так поверю? — Батбаяр скептически приподнял бровь.

— Не знаю, — пожал плечами. — Но давай рассуждать логически. Некий ставленник императора что-то очень хочет от вас… Кстати, что именно? Думаю, это теперь не секрет, да и у нас такой уже душевный