да только я прогоняла. Стыда от людей боялась. Скажут, мол, мальчишку охомутала. Так и расправилась с нашей любовью своими руками. Теперь ни семьи, ни детей. Одни вы у меня с Виталиком на свете, да ещё вот Аля. Поэтому, мам, я от всего сердца желаю им счастья. Чтоб жили дружно, порадовали нас внуками-правнуками.

— Дай-то Бог, — вздохнула пожилая женщина. — Сергею-то довелось счастье испытать. Дети у него хорошие выросли — Дениска с Наташей. Сынок, шутка ли сказать, участковый. И дочка молодец — на медичку выучилась, фельдшером у нас работает. Только, сдаётся мне, Лидушка, не особо Серёжа прикипел сердцем к Ольге своей. Потому иной раз и к бутылке прикладывается. Пьёт-то не дюже много, но бывает иногда. Ольга-то как раз его и охомутала, не побоялась стыда от людей. До свадьбы ещё Наташку-то зачала.

— Что теперь говорить, мам? Жизнь прожита. Былого не воротишь. А за Виталика нашего не переживай, сердце без толку не рви. Он характером в мать пошёл. Валентина сильной женщиной была, за свои чувства боролась. Не то что я. Помнишь, за ней ведь, почитай, с трёх окрестных деревень парни бегали. Красотка, каких свет не видывал. И дрались из-за неё в кровь. И грозили, что жизни себя лишат. Даже из райцентра какой-то начальник ездил, золотые горы обещал. А она Колю нашего раз и навсегда выбрала, ни на кого больше не смотрела.

— Помню, Лидушка, всё помню, моя милая.

— Так что Виталик, мам, свою любовь сбережёт, можешь не сомневаться.

Глава 33

После того как Александрина переехала в Сосновку, лучшим времяпрепровождением для неё стали редкие прогулки, когда она сопровождала Виталия в лесу. Оба были настолько увлечены друг другом, что не замечали следившего за ними Пустовалова.

Однажды его самого выследила Алана, озадаченная тем, что с некоторого времени он принялся ходить за бывшей возлюбленной в одиночку. Неожиданно это разозлило девушку. Внезапно появившись перед Пустоваловым, возвращавшимся из леса на стрельбище, она ошарашила его возгласом:

— Кем ты себя возомнил?

— Не твоё дело, — утомлённо проговорил Пустовалов, словно постарев на глазах собеседницы лет на десять.

— Ты же дальше собственного носа ничего не видишь! — вспылила Алана. — Неужели не понял, что ты лишний на этом празднике жизни, — безжалостно заключила она. — Разуй глаза наконец! И отвали уже, оставь их в покое!

— Не указывай мне, что делать, — скрипнул зубами Пустовалов.

— А ты вали отсюда, куда подальше! — заорала Алана. — Это наш лес! Какого ты сюда припёрся? Следить за женщиной, которой ты не нужен?

— Угомонись, — шагнул к девушке, поражённый яростной вспышкой Владимир. — Вообще-то я приезжаю, чтобы погонять с тобой на мотоциклах.

— Ага, — скривила рот в усмешке Алана, — только гоняем мы почему-то всегда поблизости от дома Виталия.

— Там же самая крутая дорога, — попытался перевести разговор в шутку Пустовалов.

— Кого ты хочешь обмануть? Ты приезжаешь, чтобы следить за ними. Вот и сейчас свалил по-тихому со стрельбища и… стал шпионить. Даже мотоцикл не взял.

— А ты быстро передвигаешься по лесу, — ухмыльнулся Пустовалов. — Мигом меня догнала. Зачем ты-то за мной увязалась, а?

— Ты так и не ответил, зачем приезжаешь в Сосновку, — упрямо пробубнила Алана.

— Точно не к тебе, — цинично растянул в улыбке тонковатые губы Владимир. — Ты для меня чуток старовата. После облома с Сандриной хотелось бы переключиться на двадцатилетних. А тебе-то уже года на три побольше, если не ошибаюсь. Не ошибся? — подмигнул он девушке, принимая её молчание за подтверждение. — Так что, твоя кандидатура отпадает. Но это совсем не значит, — примирительно произнёс Пустовалов, — что отныне мы прекратим наши увлекательные поездки. Всё останется по-прежнему. Разумеется, если ты захочешь.

Мужчина умолк, обратив внимание на сотрясающиеся плечи Аланы, отвернувшейся в завершении его речи. Пустовалов никак не мог понять причину внезапно охватившей девушку дрожи. Вздрагивали даже спиральки её локонов.

— Ха-ха-ха, — разразилась хохотом Алана, согнувшись пополам и упираясь ладонями в колени. — Ах-ха-ха, — выпрямилась она, после того как истерически отсмеялась не меньше минуты. — Ох, надо же такое придумать, — с трудом выговорила девушка, утирая тыльными сторонами ладоней обильно струившиеся слёзы.

— Что тебя так рассмешило? — невольно улыбнулся Владимир.

— Ладно, проехали, — всхлипнула Алана. — Идём уже, — подобрала она ружьё, которое выпустила из рук во время приступа смеха.

— Ну-ну, — пробормотал себе под нос Пустовалов, покорно следуя за девушкой.

— Ну, как, смирился с тем, что тебе там не светит? — насмешливо спросила Алана на полдороги к стрельбищу, где оставались их с Пустоваловым мотоциклы.

— Чего бы ты понимала? — вкрадчиво спросил остановившийся Владимир, не насторожив девушку, бодро шагавшую чуть впереди. — Десять лет! — внезапно заорал он, напугав резко обернувшуюся спутницу. — Понимаешь ты, десять лет! — принялся метаться Пустовалов посреди сосен, полностью сменивших лиственные деревья на том участке леса, где они с девушкой находились.

Алане показалось, что мужчина собирается разбить ружьё, ударив им по стволу ближайшего дерева. Однако Владимир этого не сделал и, вскоре, замерев, страдальчески глянул на девушку.

— Десять лет, — хрипло повторил он в очередной раз.

— Ну и что, — фыркнула Алана, нимало не проникнувшись горечью Пустовалова. — Мой стаж безответной любви тоже равняется десяти годам. Безответной, понимаешь ты или нет? — подобно своему спутнику закричала девушка. — У вас с ней, в отличие от меня, было всё, — с болью заговорила она. — Полные любви взгляды, пылкие прикосновения и страстные ночи. Всё то, о чём я могла только мечтать. Мечтать, слышишь? Получать во сне. И отчаянно надеяться, что когда-нибудь обрету всё это наяву. Да что там всё? — жалко усмехнулась Алана. — Мне с лихвой хватило бы одного взгляда. Если бы ты только видел, как он однажды смотрел на неё! Не знаю, — сникла девушка, — что меня остановило в тот день от выстрела себе в башку, — встряхнула она локонами, словно в попытке сбросить наваждение, навеянное далеко не лучшими воспоминаниями. — Должно быть, предчувствие, что вскоре встречу тебя вместе с ней и смогу хоть немного отыграться за ту невыносимую боль. Говоришь, десять лет. Но ты же сам виноват, что не смог её удержать. Подумать только, десять лет взаимного счастья — и ты ничего не предпринял…

— А что я, по-твоему, должен был предпринять? — вновь разозлился Пустовалов. — Жениться? Но это же банально. Мы и так были с ней вместе. Одни и те же увлечения, одинаковые предпочтения в искусстве, похожее отношение к быту и ещё много общего. Мы практически были единым целым. Неужели всем женщинам так важен пресловутый штамп в паспорте и окольцованный палец?

— Ничего-то ты не понял за эти десять лет, — печально заключила Алана. — И штамп, и кольцо