существенна. Тем более, учитывая «взрослый» характер Виталия.

— Да уж, — задумалась Александрина, — порой он представлялся мне старше Владимира.

— Немудрено. Парню пришлось повзрослеть, ухаживая за отцом. Между тем жизнь твоего Пустовалова — это сплошной праздник, ну или его предвкушение.

— Кто знает, Лор. По большому счёту, мне ведь так и не удалось узнать о прошлом Володи. Очень может быть, что ему пришлось пережить нечто, от чего он пытается отгородиться, усиленно культивируя в себе черты подростка.

— Хочешь сказать, что попытка дистанцироваться от близкого человека в быту выглядит именно так?

— Для меня да. И не только в быту. Володя в целом выглядит словно подросток в переходном возрасте. «Не троньте! Не лезьте в душу!» Разрешается интересоваться исключительно его увлечениями. На всё остальное — барьер. И, знаешь, Лор, по правде говоря, за столько лет я подустала пытаться преодолеть этот барьер. Видишь ли, для меня, да, думаю, и для большинства других, любовь невозможна без душевного отклика. Поэтому вполне логично, что она со временем сошла на нет.

— Я очень рада, Санчик, что ты это, наконец, поняла. Теперь уж я точно уверена, что Пустовалова ты не любишь. Иначе не смогла бы спокойно рассуждать о нём. А что касается твоего чересчур торопливого согласия на брак, скажу одно. Не обижайся, но ты поступила как легкомысленная девчонка. Цеплялась за Володю. Упрямо старалась удержать свои чувства на том же накале. А ведь это, согласись, невозможно сделать искусственно. Когда накрывает новая волна, бессмысленно пытаться устоять на предыдущей.

— Так и есть, Лор, — согласилась Александрина. — Мне следовало давно это понять и не мучить ни себя, ни Виталия. Значит, считаешь, будто разница у нас несущественная?

— Точнее сказать, не влияющая на отношения.

— Ведь у деда с бабушкой была точно такая же разница.

— Что ты говоришь? Она была старше на пять лет?

— Именно.

— Никогда бы не подумала. Конечно, бабушка Полина не выглядела сильно молодой, но уж точно не старше своего мужа.

— Лор, мне надо позвонить Виталику, — обдала тёплым взглядом подругу Александрина. — Хочу услышать его голос. Удивительно, как я раньше без этого обходилась.

Глава 32

— Чем занят? — с заминкой спросила Александрина, услышав отклик Виталия.

— Пьём с Дэном чай.

— И мы с Лорой… тоже пьём, — рассеянно проговорила Александрина, усиленно преодолевая порыв немедленно отправиться в Сосновку.

— Судя по голосу, далеко не чай, — тепло рассмеялся Виталий.

— А что у меня с голосом? — попыталась сконцентрироваться молодая женщина.

— Он такой счастливый, — тихо ответил парень.

— Хочу к тебе, — прошептала Александрина, втайне надеясь, что Виталий не расслышит.

— Сейчас приеду и заберу тебя, — радостно заторопился парень.

— Я в Красавке у Лоры. Завтра всё равно придётся возвращаться к ней за машиной.

— Тогда приеду завтра. Говори адрес. До утра без меня продержишься? — с тёплой усмешкой уточнил Виталий.

— Попробую. Честно говоря, уже глаза слипаются. Пойду спать. Просто очень хотелось уснуть рядом с тобой. Но, боюсь, что засну, не дождавшись тебя. А завтра я и сама приеду, только чуть позже, чем обещала.

— Не вздумай садиться за руль, — воскликнул парень. — Завтра приеду за тобой с Дэном. Договорились?

— Угу.

— Тогда отдыхай. Спокойной ночи!

— И тебе, — тепло отозвалась Александрина. — Я очень-очень тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю.

— Виталь, — воскликнула молодая женщина, прежде чем он положил трубку, — мне надо сказать тебе кое-что. Ты слышишь? — взволнованно переспросила она.

— Да, Аля, я слушаю, — отозвался Виталий без малейшей тревоги в голосе.

— Вернее, — растерялась Александрина, — спросить…

Она умолкла, не в силах сосредоточиться. Мысли путались. То ли это было результатом воздействия незначительной доли спиртного, то ли отголоском волнения после непростого объяснения с Пустоваловым, то ли следствием непреодолимого желания оказаться рядом с любимым. Скорее всего, повлияли все три фактора. Но Александрина никак не могла сконцентрироваться и определить, чего именно хочет от Виталия. Парень не торопил её, пребывая в убеждении, что возлюбленная, как и он сам, всего лишь стремится продлить разговор.

— Хотела спросить, — повторила Александрина. — Ты расстался с идеей найти клад на Табачной заимке?

— Клад? — безмерно удивился вопросу Виталий. — Да нет, — растерялся он, — совсем забыл, — сбивчиво принялся объяснять молодой мужчина. — Мы с Дэном вовсе не клад искали.

— А что же? — на сей раз изумилась Александрина.

— Да так… по мелочи. Цветные металлы, — выпалил наконец Виталий, ухватившись за пришедшую ему в голову идею. — Дэн где-то услышал, будто в девяностые на окраину Фащёвки свозили двигатели почти со всей области. Какой-то бизнесмен собирался строить завод по переработке цветных металлов. Предприятие ещё не успели заложить, а сырьё для переработки уже поставляли. Завод так и не построили. Но двигатели вроде бы остались там, постепенно врастая в землю. Дэн утверждает, что далеко не все из них уволокли в скупку. Вот мы и хотели, как выражается Дэн, «деньжат по лёгкому срубить». Я уже и забыл об этом. Поэтому не сразу сообразил, о каком кладе ты спрашиваешь.

— Вот и хорошо, что забыл, — облегчённо вздохнула Александрина. — И ещё что-то главное хотела сказать… О, вспомнила, — ласково улыбнулась она. — Я очень тебя люблю.

— Я тоже очень-очень тебя люблю.

Когда деликатно оставившая подругу Лариса вернулась из кухни, то обнаружила её прикорнувшей на диване, головой на мягком подлокотнике. Будить Александрину, чтобы та перешла в спальню и устроилась на кровати, она не стала. Лариса принесла одеяло с подушкой и, укрыв подругу, принялась убирать со стола.

Александрина проснулась посреди ночи, напуганная нехорошим сном. На её глазах Виталий медленно проваливался в зыбучий песок на Табачной заимке. При этом мужчина не предпринимал ни малейшей попытки воспрепятствовать неумолимому погружению, стоя почти по стойке «смирно» и слабо улыбаясь. Александрина попыталась докричаться до него, но не смогла издать ни звука. Рванувшись к любимому, оказалась не в состоянии сдвинуться с места.

«Нет, не может быть, — металась Александрина, цепляясь за отголоски сознания, — это всего лишь сон! На Табачной заимке нет никаких зыбучих песков!»

Стряхнув оцепенение, резко села в постели, покрытая холодным потом. Посидела, закрыв ладонями лицо и справляясь с головокружением. Взъерошив руками волосы, огляделась, пытаясь понять, где находится, и, опасаясь, не потревожила ли своими криками Ларису. Вокруг было тихо. Подруга, похоже, не просыпалась. И, скорее всего, крики Александрины оказались беззвучными.

«Тревожный сон, — заключила Александрина, — Надо бы поскорее вернуться в Сосновку и больше не расставаться с Виталием».

Порыв немедленно позвонить возлюбленному, поколебавшись некоторое время, она всё же преодолела. Александрина вновь улеглась и, полежав с открытыми глазами, вскоре заснула.

* * *

Наутро Лариса, повинуясь какому-то необъяснимому ощущению, в