Он неожиданно швырнул документ через стол.

– Держи, ты и читай это. Может, ты мнескажешь, что все это значит? Да нет, блядь, не скажешь! Никто не может понятьсмысл этого дерьма!

Дерьмо было озаглавлено: РАСПОРЯЖЕНИЕ,РАЗЪЯСНЯЮЩЕЕ ПРИЧИНУ, ПОЧЕМУ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЕ СУДЕБНОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ НЕ ДОЛЖНООСПАРИВАТЬСЯ, И ПОЧЕМУ ИЗДАН ПРИКАЗ О ВРЕМЕННОМ СДЕРЖИВАНИИ.

В качестве истцов упоминались «граждане штатаКалифорния», а в качестве ответчиков были выведены «Джон Доу (Джон и Джейн Доу– общее обозначение мужчины и женщины – прим.перев.)***, в количестве от 1 до500, и Джейн Доу, также в количестве от 1 до 500». Ответчиков можно былорассматривать и каждого по отдельности, и всех вместе, объединенных названием истилем АНГЕЛОВ АДА или ОДНОГО ПРОЦЕНТА, или СБЕЖАВШИХ ИЗ ГРОБА, или РАБОВСАТАНЫ, или ЖЕЛЕЗНЫХ ВСАДНИКОВ, или ЧЕРНЫХ И ГОЛУБЫХ, или БАГРЯНЫХ И РОЗОВЫХ,или КРАСНЫХ И ЖЕЛТЫХ, разнообразных, собравшихся для проведения этой акцииассоциаций.

Цель этого распоряжения была ясна, носпецифический язык был такой же расплывчатый, как и перечень ответчиков,который, должно быть, позаимствовали из какой-нибудь вырезки из бульварнойгазетенки конца 50-х. Это было временное судебное постановление, применимое клюбому, кого сфотографировали, когда он получал копию документа из рук полиции.Распоряжением запрещалось: (1) нарушать любой общественный закон,законодательный акт или постановление муниципального органа или совершать любоенарушение общественного порядка… (2) любое поведение, которое можно считатьнепристойным и оскорбительным… или (3) иметь при себе или хранить, с цельюпоследующего использования в качестве оружия любые небольшие обтянутые кожейдубинки, которыми обычно оглушают противника, рогатки, палки, металлическиепрутья, обрезы, кастеты, ножи с выкидным лезвием, колесные цепи и огнестрельноеоружие любого типа…

В качестве причины, подтолкнувшей к написаниюэтого распоряжения, приводился инцидент двухлетней давности в церкви Литтл вПайнз: «Обвиняемые были пьяны… а затем незаконно вломились в упомянутуюцерковь, без всякого разрешения захватили различные одеяния церковного хора,надели их на себя и стали маршировать в них и бесстыдно разъезжать намотоциклах, употребляя бранные и непотребные выражения. При данныхобстоятельствах помощнику шерифа пришлось пригрозить (sic!) вышеупомянутымобвиняемым и в приказном порядке отобрать упомянутые одеяния».

Страница вторая документа потрясала жалобнымтоном изложения. В ней утверждалось, что, дескать, «в штате Калифорния хорошоизвестно», что члены этих объединений «запугиванием, избиениями и другимивыходками, в общем и целом сопряженными с насилием, попытаются нарушитьспокойствие в районе, где они собираются; вспышки насилия обыкновенносопровождают такие сборища, а это приводит к нанесению телесных повреждений ивозможным смертям среди членов общины; единственный разумный способ для любогоиндивида избежать этого насилия – оставаться дома или выехать из того района, впределах которого находятся члены обвиняемых объединений «.

К великому удовольствию Канюка, я не смог толкомобъяснить, что сей документ означает. (Не смог это сделать несколько недельспустя и один адвокат из Сан-Франциско, который пытался мне растолковатьположения распоряжения.) И полиция округа Мадера сходу тоже не смогла ничегообъяснить, а вот перевод с сухого языка документа на живой язык человеческий,сделанный полицейскими здесь же, на обочине дороги, был предельно ясен: припервом признаке напрягов со стороны любого типа на мотоцикле, сажать его втюрьму и не выпускать даже под залог.

Такое развитие событий скорее разозлило Пузо,чем повергло его в уныние. «Только лишь потому, что у меня борода, –пробормотал он, – они хотят засадить меня в тюрьму. Куда катится этастрана?» Я попытался сформулировать ответ на этот вопрос, как вдруг всего вдесяти футах от того места, где мы сидели, остановилась машина дорожногопатруля. Я быстро поставил на судебное постановление свою банку пива. Вроде быкак спрятал. Два копа просто сидели в тачке, уставившись на нас, а на приборнойдоске напротив них торчал дробовик. Пронзительный голос диспетчерапулеметоподобно трещал по радио, рассказывая о различных передвижениях АнгеловАда: «По сообщениям из Фриско, никаких арестов… многочисленные группы движутсяпо 99 хайвею… группа из двадцати человек остановлена у заграждения к западу отБейсс Лейк…».

Я решил наговорить кое-что на пленку, надеясь,что вид магнитофона помешает полицейским сразу застрелить нас всех троих, еслипо радио им вдруг прикажут «принять соответствующие меры». Пузо развалился всвоем деревянном кресле, потягивая «Орандж Краш» и с отсутствующим видом глядяв небо. Канюк, похоже, дрожал от ярости, но держал себя в руках. Внешнеесходство между обоими было впечатляющим: оба – длинные, худые, одетые в своидорожные прикиды. Однако ни один из них не выглядел сирым и убогим: бородыаккуратно подстрижены, волосы – средней длины, никаких признаков наличия оружияи других странных излишеств. Не будь у них эмблем Ангелов Ада, они привлекли бык себе не больше внимания, чем пара путешествующих хипстеров из Лос-Анджелеса.

Теоретически в то время, о котором идет речь,Пузо не являлся Ангелом Ада как таковым. Он был одним из членов-основателейотделения в Сакраменто – которое, как и отделение во Фриско, отличалось своимхорошо уловимым богемным характером. Другим членом-основателем АнгеловСеверного Сакраменто был Бродяга Терри. Они всегда неплохо ладили с битникамиСакраменто, и, когда отделение переехало в Окленд, они привнесли с собой вклубную атмосферу некое новое культурное влияние. Но в «Эль Эдоб» модные веянияне слишком-то пришлись по вкусу. Изначально Ангелы из Окленда былизакоренелыми, непроходимыми скандалистами и драчунами, – эти качестваздесь передавались по наследству, – и они никогда не соприкасались сджазом, поэзией и бунтарским элементом из Беркли и Сан-Франциско. Из-за скрытойподоплеки этого конфликта неожиданное объединение в Окленде Ангелов-беженцев изСакраменто и Берду довольно неблагоприятно сказалось на общей ситуации в клубе.