Иван тоже не сидел сложа руки, хотя совершенно не испугался. Он лишь поднёс свисток к губам.

Звук был омерзительный. Эрик рухнул на колени, я застыл, а Тана замерла, и меч в её ладонях задрожал. А потом птицы стали меняться на глазах, и на это было страшно смотреть. Они бились в конвульсиях, извивались, их крылья росли и множились, перья удлинялись, а цвет потускнел. Теперь они напоминали крылатых монстров с когтями и зубастыми клювами. Любая из них была крупнее каждого из нас, а атаковали они с такой быстротой, что я едва-едва успел раскрыть щит, чтобы не попасть под удар. Я помню, что кричал Тане: «Не делай ничего!», но моя оборона дрогнула.

– И что дальше, Лазарь? Интересно, чем вы сможете напугать меня! – процедил он сквозь зубы, больше не улыбаясь.

Несколько чудовищных птиц ударились о мой щит, и мне пришлось сосредоточиться на отражении атаки. «Пташки», похожие на ворон, налетели на меня с деревьев, а чайки – со стороны озера. Теперь я все понял. Во всех бедах всегда был виноват он!

– Ты же сам – спящий! И остров – твоё творение. Ты заманил нас в ловушку!

– Это было не так-то просто!

Я слышал, как боролся Эрик, как меч Таны звякнул о землю… Ярость укрепила мой щит, но и силы были на исходе.

– Отстань от моих друзей!

– Ну, конечно! Уже бегу. Не желаете что-нибудь ещё? Может быть, чашечку какао и печеньку? – расхохотался Иван, когда когти неведомых тварей впились в мою «броню». Я заметил, как трое из них подхватили полуобморочную Тану и понесли куда-то. Эрика тоже одолели, и только Ракель ещё сражалась. Нападение было таким вероломным, что мы не успели подготовиться.

– Куда ты их тащишь?

– Туда, где спокойнее, где их никто не тронет, пока я не разберусь с тобой. – Иван смотрел на меня с гордостью и самодовольством. – Ты сражаешься как настоящий воин! Я ставил на Тану, но рад, что ошибся.

Я услышал резкие крики чаек, которые ринулись на меня. Клювы в этот раз у них были тёмно-красные и острые, как бритва. У меня дрожали руки, но я не потерял бдительности – по крайней мере, пока ещё оставались силы.

– Странно, не правда ли? – мягко обратился ко мне Иван, как будто и впрямь проявлял заботу. – Но я тобой восхищаюсь. Я и не ожидал, что ты так долго продержишься.

– Зачем ты так с нами? – спросил я.

– Вы мне нужны. Путешественники в снах, вроде вас, помогают мне поддерживать жизнь острова. Ему нужны люди, чтобы выжить. К счастью, всегда есть какие-нибудь «жертвы кораблекрушения», которые попадают сюда. Поэтому я не хочу вас убивать и никогда не пытался это сделать. Но, к сожалению для вас, пребывание здесь выпивает из вас жизнь.

– Не понимаю… – протянул я.

– Я не спящий, Лазарь. Я и есть – сон.

Сновидение

Я думал, что плохо его расслышал: это было единственное разумное объяснение. Однако говорил он довольно четко.

– Бессмыслица какая-то! Ты же живой!

– Тот, кто меня породил давным-давно, обладал даром, недоступным никому из вас. – Собеседник обошёл меня, склонив голову набок. Похоже, он наслаждался видом моих мучений при попытке удержать щит. – Он мог дарить жизнь тому, что видит во сне. Он создал этот лес, море и маяк… и меня тоже, дух острова, своего лучшего друга, своё отражение.

– Но кто из спящих создал тебя?

– Ты меня не слышишь, Лазарь? Щит выпил последние мозги? Мой создатель умер много лет назад. Много десятков лет. Даже веков. Вы, кстати, встретили то, что от него осталось. Знаешь, его звали Хуан. В какой-то мере он – мой тезка. Более того – мы почти близнецы. – Его внешность снова изменилась, он опять выглядел как ребёнок, который на глазах стал взрослеть, становясь то юношей, то высоким мужчиной с добрым лицом, то седым морщинистым стариком. – Меня зовут Иван, потому что наши имена совпадают. Мы с ним были единым целым. Но он ошибся! Потому что он умер, а я все ещё здесь, хотя он мне так нужен!

– Он или любой другой живой человек, кто видит сны, – пробормотал я. Голос дрожал так же сильно, как и колени, а пот струился по вискам.

– Даже если вы – просто путешественники в снах, – кивнул Иван с улыбкой. – Но будьте уверены: вам не спастись.

– Ты убиваешь нас!

– «Убивать» – слишком громкое слово, – пощёлкал языком противник, качая головой. – Я предпочитаю слово «выживать». Но не это ли вы делаете с растениями и животными, чтобы не умереть с голоду?

– Это шутка такая? – выдавил я, едва дыша. – Мы же живые люди!

– Вы – да, – снова улыбнулся собеседник. – А я – кое-что иное. Но в желании жить нет ничего странного, верно?

Щит пошёл трещинами, когда одна из чаек нашла на нём слабое место. Её клюв раскрылся, и в нём блеснули совершенно не птичьи клыки.

– А ты сражаешься до последнего, Лазарь? – мягко усмехнулся Иван. – Но пришло время сдаться.

– Ты меня не знаешь, – процедил я.

– Да, недостаточно. К тому же у тебя нет выбора.

Щит разлетелся вдребезги, его осколки истаяли. Птицы ринулись ко мне, выставив когти и навострив клювы, готовые разорвать меня в клочки. Иван ухмылялся. Я набрал в грудь побольше воздуха и заорал во всю глотку. Но это был не вопль ужаса – я звал по имени:

– Люсия!!!

Я прикрыл лицо руками, защищаясь от монстров, когти некоторых из них впились мне в предплечье, но внезапно их образы померкли, а перья вокруг превратились в одеяло.

– Ты здесь! Ты дома!

Голос сестры сбил меня с толку, и я ухватился за её руку, боясь, что её лицо вдруг станет лицом врага. Но нет – это была она! Ни один сон не смог бы воссоздать её образ до мельчайших деталей, до родинки над губой и глаз, которые буквально вылезали на лоб, когда она чего-то пугалась.

– Не волнуйся, – успокаивала она меня.

– Прости, я… – Я рухнул обратно на матрас, а Люсия взяла меня за руку в том месте, где оставили следы птицы.

– Что с тобой случилось?

– Они были слишком близко, – выдохнул я.

– Вы добрались до маяка?

– Да. И я включил его. Но всё оказалось сложнее, чем я думал.

Я закрыл глаза руками, пока рассказывал сестре о том, что произошло ночью: про маяк, про предательство Ивана (если такое понятие применимо к снам) и статую старика, который давным-давно пробудил к