это уже не настолько актуально для меня, как было лет семь назад, когда написал первую книгу о Михаиле Афанасьевиче.

– Лучше поздно, чем никогда, – виновато улыбнулась Ольга. – Проблема в том, что я никак не решу, как это всё оформить. Может быть, опять ток-шоу?

– Нет, не годится, – возразил Егор. – Снова будет галдёж, а тут история любви…

– У меня есть предложение, – воскликнула Катя. – Мы сегодня были в Чистом переулке, видели тот самый дом, где жила княгиня Кира… А что если сделать что-то вроде экскурсии по памятным местам?

– Экскурсия? – Ольга помотала головой. – Это не мой формат. Непременно нужен диалог, чтобы телезритель сам решил, чьи аргументы кажутся ему более убедительными.

– Но спорить не обязательно в студии, можно и на улицах Москвы, – настаивала Катя.

– Мне этот вариант тоже нравится, – согласился Егор. – На свежем воздухе и думается лучше. А подвести итоги спора можно в студии.

Ольга задумалась.

– Вы понимаете, диалог на городской улице это технически куда сложнее. Надо выставлять охрану, чтобы никто не помешал. Так что может в копеечку влететь.

– Однако всё равно не обойтись без натурных съёмок. С именем княгини и её родных связаны и Чистый переулок, и Никитский бульвар, и Сивцев Вражек. Я уж не говорю про Петербург и про Шаблыкино.

– Ну вы и замахнулись! Это тут при чём?

– Вот прочитаете мою книгу и всё поймёте.

– Обязательно почитаю! А пока сами расскажите… Я должна прикинуть, что и как. Времени осталось немного, надо торопиться.

– Ну что ж, приступим!

Егор достал с полки несколько книг, включил компьютер, где можно было посмотреть фотографии в приличном разрешении, и началась работа.

Часа через два, когда успели уже многое обговорить, Ольге позвонили по мобильнику.

– Марк! Что случилось? … Я работаю… Обсуждаем формат новой передачи… Нет, не в Останкино… Ну что за ерунда тебе приходит в голову! … Если хочешь, приезжай! Егор, вы не против?

– Да ради бога! Всегда рад дорогим гостям.

Ольга объяснила мужу, как доехать, и, повесив трубку, вздохнула с явным облегчением:

– Вы извините! Он у меня очень уж ревнивый.

– Могу его понять.

– Егор! – вскинулась Ольга, смерив Егора надменным взглядом. – Я вроде бы не давала повода подозревать себя в чём-то недостойном!

– Да нет, речь не о том. Но по себе знаю, что быть мужем красивой женщины это мука! Всё время думаешь о том, как бы её не потерять…

– Прощены! – Ольга улыбнулась. – Ладно, не будем отвлекаться на пустяки…

А через четверть часа примчался Марк. С удивлением посмотрел на журнальный столик, где были разложены книги, заглянул на кухню, скользнул взглядом по картинам и, видимо вполне удовлетворённый, сел на диван и только тогда представился:

– Марк, муж этой непоседливой дамы.

– Ты быстро, мы еле успели бутылки со стола убрать.

– Во-первых, дорогая, у меня мигалка! А во-вторых, про бутылки ты не ври, я запах спиртного за километр чувствую. Кстати, почему бы не налить?

– Бедняга! Переволновался…

Судя по всему, Ольге нравилось и то, что муж её ревновал, и то, что готов мчаться через всю Москву, чтобы убедиться в её верности супружескому долгу.

Что ж, Егор достал из бара выпивку, причём делал это без особого восторга. Увы, не те уже времена, чтобы пьянствовать в компании очаровательных девиц, заранее зная, что и тебе самому что-нибудь обломится.

После второй рюмки у Марка развязался язык, хотя похоже, что и в трезвом состоянии он был весьма словоохотлив.

– Кстати, а откуда у тебя мигалка? – спросила Ольга.

– Так я машину Кости Докутовича на время взял. Ему сейчас не до поездок – сидит, дрожит, как осиновый лист, и ждёт, когда за ним придут…

– Что такое? – испуганно вскрикнула Ольга и оглянулась на входную дверь, словно ожидая, что вот она откроется, и кто-то войдёт, чтобы арестовать заодно и её мужа.

– Да нет, я не то хотел сказать, – тут же нашёлся Марк. – Ты же знаешь, скоро президент назначит нового премьера, и если нынешний окажется не у дел, Костя тоже пролетит… Тогда всего можно ожидать. Коммуняги давно требуют, чтобы нас отдали под суд.

– Тебя-то за что?

– Хотя бы за то, что состоял в «Яблоке».

– Так это когда было…

Егор и Катя не вмешивались в разговор, однако слова о том, что за Докутовичем могут прийти, заставили Егора вспомнить о деле, которое занимало его мысли до назначения на нынешнюю должность. Выходит, он был прав, более того, в число заговорщиков входили также люди из свиты Докутовича, что вполне логично. И вот теперь они со страхом ждут, чем эта неудавшаяся затея закончится для них. Поэтому Марк и налегает на коньяк…

– А вы чем тут занимаетесь? – спросил Марк, переводя разговор на другую тему.

– Да я тебе рассказывала! Президент назначил Егора советником по литературе…

Но Марк не дал закончить фразу:

– Очередная блажь! То ордена раздаёт неведомо кому, то стадионы строит, на которых некому играть… Теперь вот это! – Марк перевёл дух. – Вы тут всякой ерундой занимаетесь, а мы страну от голода спасаем.

– Неужели так плохо? – удивилась Катя.

– А вы что думали? На нас ополчился весь цивилизованный мир, курс рубля скоро упадёт ниже плинтуса, а мы тратим деньги на войну… Ну скажи, Егор, зачем нам этот Крым?

– Когда был помоложе, я там каждый год отдыхал. Есть такое местечко, Новый Свет…

– Ну и что?

– Жаль его отдавать этим нацикам из Киева!

– Ай! Опять кремлёвская пропаганда!

– Марк! Придержи язык, а то меня из НТВ попрут как чуждый элемент, – взмолилась Ольга.

– Не беспокойтесь! Мы не донесём, – Егор улыбнулся и посмотрел на Катю. – Ведь правда!

– Обижаете, начальник!

– Нет, ребята, ну скажите мне, куда мы катимся? – Марк продолжал гнуть всё ту же линию.

– Как ни странно, это правильный вопрос. Если только под словом «мы» понимать всё человечество, – уточнил Егор.

– Да бросьте! В демократических странах народ пользуется всеми благами цивилизации, а у нас старухи моются в корытах!

«Где-то я такое уже слышал…», – мысленно Егор готов был послать этого болтуна куда подальше, а вслух спросил:

– Неужели вы подсматривали?

– Тьфу на вас! Я же это фигурально, – обиделся Марк. – Но согласитесь, что по части элементарных удобств мы на много лет отстали от того же Запада.

– Да я не спорю! – отвечал Егор. – Но лучше бегать на улицу по нужде и мыться в тазике, чем слышать за окном не вопли мартовских котов, а нежные признания в любви в исполнении геев или лесбиянок.

– И чем они вам досадили? Пусть делают, что хотят!

– Если у себя дома, я не возражаю! Но