— Ты должен стать мужчиной. Мужчина сам принимает решение. Мужчина — это сила. Нужно уметь зарабатывать деньги. Женщины ничего не значат, — тезисы отца будоражащие и волнующие.

Разные установки от родителей создавали некое блюдо из несочетаемых продуктов, которые при взаимодействии друг с другом вызывают процессы брожения, не усваиваются организмом и выделяют токсины. Антон старался не ссориться ни с мамой, ни с отцом, но не принимал чью-то сторону. Когда стержень в характере образуется из наслоений, то это не стержень вовсе, а рыхлая масса, тогда человек не способен к поступку и действиям: ни позиций, ни амбиций.

— Чай будете? — поинтересовалась проводница.

— Я буду, — отозвалась девушка с нижней полки.

— Я тоже, — решил Антон.

Чай принесли горячий, обжигающий небо. Антон смотрел в окно, за которым бежали поля, сменяя цвет с зеленого на желтый.

— Красиво, — мечтательно сказала девчонка. — Я первый раз на поезде еду.

— Я тоже, — Антон вглядывался в пейзажи за окном и начал успокаиваться.

Мать права, надо выждать время, и все образуется, все утрясется. Он же не специально толкнул отца, он хотел помочь матери, защитить ее. Антон всегда жалел мать и заступался перед Мухабом. У отца были свои представления о женщинах. Он — мусульманин и мог иметь несколько жен. Но Исмаилов-старший не был женат даже на матери Антона, а все остальное Антона не интересовало. Однажды, уже взрослый, он спросил отца:

— А почему ты не женишься на маме? Ведь я твой единственный сын.

Отец отвечал путано, ссылаясь на Аллаха, и Антон тогда понял, что отец не хочет никаких обязательств. Но сын не был ему безразличен, он был доверенным лицом, мог передать деньги нужным людям, позвонить, куда скажет отец, слушался его. Но Исмаилов-старший точно так же отдавал команды Ионовым и другим людям. Тогда Антон видел злые огоньки в отцовских глазах. Мухаб становился совсем другим, жестоким и грозным. Антон даже испугался, когда отец как-то вечером ему сказал:

— Хватит дурака валять. Я хочу поручить тебе серьезное дело. — И велел похитить доктора Архипова.

Антон знал, что ослушаться нельзя, отец может быть безжалостен. Отец подробно рассказал ему план, выходило, что Антон должен был только помогать отцовским друзьям — братьям Ионовым. Но получилось наоборот. Ионовы всегда были навеселе, а с таких людей какой спрос? Антону самому пришлось принимать решение и вместе с доктором забрать преподавательницу Евгению Олеговну. Антон видел, что женщина узнала его. Еще бы! Он так настойчиво пытался ей сдать реферат по культурологии. Не сдал, а потом долги и по другим предметам накопились молниеносно, и он бросил институт.

Когда пленники находились в загородном доме, Антон понял, что не сможет никого убить. Пусть грех на душу берет кто-то другой, даже отец, у него грехов много. Нормальный человек никого не хочет убивать. Антон готов был даже отпустить пленников, но отец, словно коршун над добычей, кружил около него и не оставлял в покое. Но, наверное, есть кто-то на небесах, помогающий и слышащий просьбы. Между братьями Ионовыми произошла ссора, и доктор Архипов прооперировал Бориса, а потом ударил отца, связал Антона, который и не сопротивлялся, и сбежал вместе с Евгенией Олеговной.

Антон не показал своей радости, но душа успокоилась, что доктор и преподавательница остались живы.

— А вы куда едете? — поинтересовалась девушка, она допила свой чай и тоже смотрела в окно.

— В Москву. Работу искать.

— Ой, у нас из города парень тоже в Москву на заработки поехал, на кирпичный завод. Говорят, что на Белорусском вокзале вербовщики стоят и набирают ребят.

— На Белорусском вокзале?

— Да, на кирпичный завод, который то ли в Калмыкии, то ли в Дагестане. Если у тебя знакомых в столице нет, то и не устроишься, там одних молдаван, знаешь, сколько понаехало? Пол-Молдавии, не меньше.

— А на кирпичном хорошо платят?

— Наверное, неплохо, раз народ зазывают.

— Мне бы на пару-тройку месяцев устроиться.

— Ну и езжай прямиком на Белорусский вокзал.

Когда поезд через двое суток приехал в Москву, у Антона было твердое намерение относительно работы: кирпичный завод. Уже через четыре часа автобус увозил его далеко от столицы вместе с незнакомыми людьми.

Вербовщик не спускал с парня глаз, он безошибочно почуял, что у парня должны быть деньги в заначке, он повидал таких много, и когда автобус остановился на очередной перекур в лесном массиве, мужчина отозвал Антона подальше, где их скрывали деревья и ударил палкой по голове. Обыскал, и все деньги перекочевали в карман вербовщику.

Дальше, на кирпичный завод Калмыкии, автобус следовал без пассажира Антона Исмаилова. Тело погибшего Антона так и осталось лежать под деревьями.

Галина Ивановна обрадовалась Юле Сорневой как родной.

— Юлечка, как хорошо, что вы зашли! Герман Николаевич как раз на месте. Кофе?

Секретарь Архипова умела варить изумительный кофе, отказаться от которого было невозможно.

— Да, из ваших рук не откажусь.

— Какое вот дело, — Галина Ивановна смущалась. — Оказывается, Герман Николаевич в командировке был, и как-то получилось, что я была не в курсе. Старею, что ли?

— Да что вы такое на себя наговариваете! — возмутилась Юля. — Вы еще сто очков вперед дадите всем молодым. Я знаю, как вас Герман Николаевич очень ценит. Бог с ней, с командировкой, разберетесь, думаю. А лучше вас за начальством никто не присмотрит, вы это делаете великолепно.

Галина Ивановна зарделась от удовольствия.

— Мне тоже с ним хорошо работается. Юль, — она ответила на телефон, — проходите, Герман Николаевич вас ждет.

— Ну что, искательница сенсаций, как твои дела, как давление? — с улыбкой спросил Архипов, едва она вошла в кабинет.

— А у меня что, были проблемы с давлением?

— Проблемы с давлением у твоего отца, а гипертония передается по наследству. Я ваш семейный доктор, и теперь за тобой буду приглядывать, а то разъезжаешь по дорогам, бомжей каких-то собираешь. — Он, как всегда, был в приподнятом настроении.

— А, Герман Николаевич, это вы себя имеете в виду? — догадалась Юля.

— Конечно. Вот вынужден врать на старости лет Галине Ивановне и всем окружающим, что был в командировке. Приказали молчать.

— Меня тоже попросили не распространяться.

— Теперь нас с тобой, товарищ журналист, объединяет военная тайна. Кстати, а почему ты меня начала искать?

— Вы не поверите, Герман Николаевич, но мне на горячую линию газеты позвонила женщина и сказала, что вас должны убить.

— Позвонила женщина?