– Неа. – Рейдес мотнул головой, разжал руку и показал мне звезду-пропуск. – Я получил ее, Виктор!

– Что? – уставился на звездочку. – Но как?

– Победил директора Стерна, – захихикал Эд. Видимо, от переизбытка эмоций. – Я победил его! Юху!

Я схватил приятеля и рывком поставил на ноги. Понятно, близок к магическому истощению. Стерн — крепкий орешек, и если Эд его расколол, честь ему и хвала.

– И как же тебе удалось положить на лопатки директора? – поинтересовался, когда Эд просмеялся.

– Как, как? Твое зеркальце помогло. Я во время боя вытащил осколок… Помнишь, который мы вшивали для боя за ступень? И знаешь, что случилось?

– Не узнаю, пока ты мне не скажешь.

– Зеркало отразило заклинание! Его же заклинание в него самого!

И Эд снова рассмеялся, а я представил себе лицо директора Стерна, который пострадал от своей же магии, и даже настроение улучшилось.

– Занятно! – Хлопнул Эда по плечу. – Молодчина, дружище. Так что, пойдешь завтра со мной на слушание?

– А то! Если, конечно, Стерн не поставит дополнительную тренировку. Во сколько оно?

– В два.

Эд кивнул. Да, завтра в гимназии был выходной день, когда не ставили лекции, но могли назначить дополнительные тренировки. Так что мы были почти свободны, и ничто не мешало понаблюдать за работой правосудия.

– Разбудишь — убью, – пообещал Эд и, кажется, мгновенно уснул, а мне вот, как назло, спать не хотелось, поэтому до полуночи просидел в библиотеке. В книгах нашел еще несколько примеров применения зеркальной магии, выписал в отдельную тетрадь, но применять не рискнул — а вдруг Эд проснется и действительно решит от меня избавиться? Пришлось ложиться.

Зато утром я в кои-то веки чувствовал себя отдохнувшим. Ко всему со временем привыкаешь. Так и я привык к нагрузкам, а вот к недостатку сна оказалось сложнее. Эда уже не было в комнате. Значит, он подскочил еще раньше и куда-то умчался. Что ж, где бы он ни находился, в столовой объявится.

Так и случилось. Мы позавтракали и разошлись на тренировки, чтобы в начале первого выехать из «Черной звезды». Пропуск Эда сработал как надо, никто не останавливал нас, и времени было достаточно, чтобы заехать за Анжи. Поэтому в половине второго мы втроем сидели в зале заседаний. К счастью, я оказался прав: был открыт публичный доступ, чтобы успокоить общественность, и никто не спрашивал, что мы здесь делаем.

– Мне страшно, – шептала Анжела, крепче сжимая мою руку. Она казалась слишком напряженной, да и я чувствовал себя не лучше. Эд же с любопытством осматривался по сторонам.

– Забавное место, – сказал он.

– Чем это? – поинтересовался я.

– Люди приходят сюда, чтобы поглазеть на правосудие, при этом думают, что им никогда не придется поменяться местами с обвиняемым. И иногда ошибаются.

– Да ты философ, приятель, – усмехнулся я в ответ на его речи. – Но ты прав. Никогда не знаешь, в чем тебя могут обвинить.

– Надеюсь, меня минует эта участь.

Пока мы болтали, зал наполнился людьми. Их было так много! Некоторые казались мрачными, но на лицах большинства я читал странное чувство — предвкушение. Будто их забавляло то, что должно было сейчас произойти, и от этого становилось гадко.

– Вик? – Анжи первой заметила, что я замолчал, и пожала мои пальцы.

– Все хорошо, – ответил, не оборачиваясь. – Только меня удивляет, почему люди всегда упиваются чужими страданиями.

– Они просто радуются, что страдает кто-то другой, – усмехнулся Эд. – Меньше бери в голову, Виктор. Тебе и своей головной боли хватает. Зачем приглашать чужую?

А дверь там, у трибуны судей, отворилась, и в зал вошел верховный судья и двое его ассистентов. Обвинитель и защитник заняли свои места. Сейчас начнется!

– Введите подсудимого, – приказал судья. Кажется, его фамилия была Майери. Он пару раз бывал на приеме у отца, и уже тогда вызывал во мне жгучую антипатию.

В зал суда ввели Кольса. Он был в штанах и грязной рубахе, волосы спутались. Сейчас он ничем не напоминал щеголя, который победил меня на экзаменах в светломагическую академию. Его взгляд был рассеянным, отсутствующим.

– Скверно выглядит, да? – шепнул Эд.

– Да, еще хуже, чем в последнее время, – ответил я.

А обвинитель вышел вперед. Последовала вступительная речь, к которой я мало прислушивался, потому что и так мог ее предугадать. Убита молодая девушка, циничный убийца, который был ее женихом — перед вами. И так далее, и тому подобное. Обвинитель мне тоже не нравился. Он был угрюмым малым с физиономией цепного пса. Дай шанс — и вцепится в горло.

– Обвиняемый, где вы были вечером двадцатого ноября этого года? – спрашивал обвинитель.

– Я встречался с моей невестой Марией Буассе, – ответил Кольс, и я не узнал его голоса. – Мы гуляли какое-то время, а потом я посмеялся над ее словами, она обиделась и ушла.

– Вы пошли за ней?

– Сначала да. – Взгляд Кольса шарил по рядам зрителей. – А потом решил, что дойдет и сама, и ушел.

– Где это было?

– Приблизительно на углу Пятой и Симитри.

– И куда же вы направились, расставшись с мадемуазель Буассе?

– В академию, я учусь. Пришел в общежитие и лег спать, а утром узнал, что Мари мертва.

– Откуда вы это узнали? – продолжал допрос обвинитель.

– От коменданта общежития. Плохие вести распространяются быстро.

Кольс вздохнул и на мгновение закрыл глаза. Я даже сочувствовал ему. И врагу бы не пожелал оказаться на его месте.

– Кто может подтвердить, в котором часу вы вернулись в общежитие?

– Не знаю. – Взгляд Кольса снова заметался по толпе. Он искал кого-то. Может, своих родных? Но я заметил только родителей Мари, а родителей Кольса не было. Я видел их на балу первокурсников и запомнил в лицо.

Защитник задавал мало вопросов. В основном, какие отношения связывали Кольса с Мари, как они познакомились, часто ли ссорились. Какое отношение это имеет к делу?

Затем для допроса вызвали коменданта мужского общежития. Тот показал, что студент Натан Кольс покинул общежитие около семи вечера, а когда вернулся, никто не видел. И да, это он сообщил Кольсу о смерти Мари, но лишь потому, что все знали: они жених и невеста.

А я-то думал, что никто не знал. Странно все это… Потянулись немногочисленные свидетели. Куратор Вельже, которую попросили дать характеристику Кольсу, сказала:

– Студент Кольс импульсивен, эгоистичен, склонен к необдуманным поступкам. Желает во всем быть лидером, часто ссорится с однокурсниками.

Всегда знал, что она стерва, но не думал, что настолько. Нет, я, конечно, согласен, что Кольс — эгоист и негодяй, но не казнить же его за это? А свидетели как-то