Я состроила гримасу.

— Давай не будем говорить о том, где ты спишь, идет?

— И давать свою кровь не так плохо, как тебе кажется.Как «кормилец», я даю ее совсем немного, но зато какой получаю кайф.

— Давай и об этом не будем говорить, — повторилая.

Не могла же я признаться в своей осведомленности, что моройскиеукусы — это действительно кайф.

— Прекрасно. Говори что хочешь, но моя жизнь и впрямьхороша.

На его лице промелькнула кривая улыбка.

— Но люди типа не… Ну, они не осуждают тебя? Должнобыть, говорят всякое?

— Это да, — признал он. — Ужасные вещи говорят,обзывают грязными словами. Но знаешь, кто огорчает меня больше всего? Другиедампиры. Морои чаще всего оставляют меня в покое.

— Это потому, что морои не понимают — что такое бытьстражем и как это важно. — До меня внезапно дошло, что я рассуждаю вточности как моя мать. — Таково предназначение дампиров.

Эмброуз поднялся, расслабляя ноги и полностью открыв моемувзгляду мускулистую грудь.

— Ты уверена? А тебе не хотелось бы выяснить, каково насамом деле твое предназначение? Я знаю кое-кого, способного просветить тебя.

— Эмброуз, не делай этого, — почти простоналамассажистка Лиссы. — Эта женщина сумасшедшая.

— Она экстрасенс, Ева.

— Никакой она не экстрасенс, и ты не можешь отвести кней принцессу Драгомир.

— Сама королева не чурается спросить у неесовета, — возразил он.

— Она тоже заблуждается, — проворчала Ева.

Мы с Лиссой обменялись взглядами. Слово «экстрасенс»привлекло ее внимание. Вообще экстрасенсы и гадалки воспринимались с тем женедоверием, что и призраки, — вот только мы с Лиссой недавно узнали, чтоподобного рода психические способности, прежде рассматриваемые как игравоображения, на самом деле являются проявлением духа. В душе Лиссы мгновенновспыхнула надежда познакомиться с еще одним обладателем духа.

— Нам хотелось бы повидаться с экстрасенсом. Можно этоустроить? Пожалуйста. — Лисса бросила взгляд на висящие на стенечасы. — И быстро. Нам скоро лететь.

Ева, со всей очевидностью, считала это пустой тратойвремени, но Эмброуз жаждал нас отвести туда. Мы надели обувь и двинулись полабиринту коридоров, но не тому, который начинался сразу за передним салоном, адругому, расположенному еще дальше.

— На них нет никаких указателей. — Я кивнула набесчисленные закрытые двери, мимо которых мы проходили. — Для чего этикомнаты?

— Для всего, за что люди готовы платить деньги, —ответил он.

— А именно?

— Ах, Роза! Ты такая наивная.

В конце концов, мы добрались до двери в глубине коридора,вошли внутрь и обнаружили крошечную комнату, в которой едва хватило места дляписьменного стола. Позади него была еще одна закрытая дверь. Сидящая за столомморойка поднял взгляд и явно узнала Эмброуза. Он подошел к ней, и между ниминачался негромкий спор, во время которого он пытался убедить ее позволить намвойти.

— Что скажешь? — негромко спросила меня Лисса.

Я не отрывала взгляда от Эмброуза.

— Что вся его прекрасная мускулатура пропадает зря.

— Забудь ты об этой истории с «кровавой шлюхой». Я имеюв виду экстрасенса. Как думаешь, она тоже обладатель духа?

— Если такой пустозвон, как Адриан, оказалсяпользователем духа, то женщина, предсказывающая будущее, вполне может быть им.

Эмброуз вернулся к нам с улыбкой на лице.

— Сюзанна будет счастлива слегка сдвинуть расписание,чтобы вы попали следующими. Это займет не больше минуты — пока Ронда закончит стем клиентом, что у нее сейчас.

По правде говоря, Сюзанна не выглядела счастливой из-занеобходимости втискивать нас в расписание, но эта мысль лишь мелькнула ипропала, поскольку внутренняя дверь открылась и оттуда с потрясенным видомвышел морой, уже в годах. Он заплатил Сюзанне, кивнул нам и ушел. Эмброузвскочил и сделал широкий жест в сторону двери.

— Ваша очередь.

Мы с Лиссой проследовали во вторую комнату, Эмброуз — занами, закрыв за собой дверь. Чувство было такое, будто мы оказались внутрисердца. Все красное: красный плюшевый ковер, обтянутая красным бархатомкушетка, красные парчовые обои, красные атласные подушки на полу. На этихподушках сидела моройка лет за тридцать, с вьющимися черными волосами и темнымиглазами. Ее кожа носила еле заметный оливковый оттенок, но в целом онавыглядела бледной, как все морои. Черная одежда резко контрастировала с краснойкомнатой, на шее и руках посверкивали драгоценности цвета моих ногтей. Яожидала услышать наводящий жуть, таинственный голос — с каким-нибудьэкзотическим акцентом, — но она заговорила как самая настоящая, хорошовоспитанная американка.

— Пожалуйста, садитесь. — Она указала нам наподушки. Эмброуз сел на кушетку. — Кого ты привел? — спросила онаего.

— Принцессу Драгомир и ее предполагаемого будущегостража, Розу. Они хотят узнать свое будущее, но побыстрее, в общих чертах.

— Почему ты всегда меня подгоняешь? — спросилаРонда.

— Эй, дело не во мне. Им нужно успеть на самолет.

— Ты бы вел себя точно так же, если бы они никуда неспешили. Ты всегда торопишься.

Первое впечатление от этой удивительной комнаты сталоослабевать, и я оказалась в состоянии заметить некоторое сходство между ними (вособенности что касается волос) и добродушную манеру подшучивать друг наддругом.

— Вы родственники?

— Это моя тетя, — с нежностью в голосе ответилЭмброуз. — Она обожает меня.

Ронда закатила глаза.

Это было удивительно. Дампиры редко поддерживают контакты стой моройской семьей, из которой вышли, но Эмброуз не только в этом отношениибыл далек от нормы. Лиссу все это тоже интриговало, но ее подлинный интереслежал в другой плоскости. Она пристально вглядывалась в лицо Ронды, пытаясьобнаружить признаки того, что та тоже обладатель духа.

— Вы цыганка? — спросила я.

Ронда состроила гримасу и начала тасовать карты.

— Румынка, — ответила она. — Большинстволюдей называют нас цыганами, хотя этот термин не совсем точный. И прежде всегоя моройка. — Она еще немного потасовала карты и протянула их Лиссе. —Сними, пожалуйста.

Лисса все еще смотрела на нее, отчасти надеясь, что сможетувидеть ауру. Адриан мог чувствовать других обладателей духа, но она покатакого навыка не имела. Она сняла колоду и вернула ее. Ронда вытащила три картыдля Лиссы.

Я наклонилась вперед.

— Круто.