«А может, хочет женить тебя на Лиссе», — мысленнодобавила я.

Кристиану все это страшно не понравилось.

— Он прав. Думаю, таким образом они рассчитываютукротить тебя, Лисса. Тебе нужно жить с тетей Ташей и не ходить ни в какуюморойскую школу.

— Но там она будет в большей безопасности, —вставила я.

Я полностью разделяла идеи Таши насчет участия мороев всражениях и не хотела, чтобы Лиссу впутывали в королевские планы. Однако еслиЛисса поступит в колледж, где отсутствует защита мороев, то окажется вопасности, а этого я определенно не хотела. Я начала разъяснять свою позицию,но тут самолет взлетел, и едва мы оказались в воздухе, вчерашняя головная больвернулась. Возникло чувство, будто воздух со всех сторон сдавливает череп.

— Черт побери… — пробормотала я, приложив ладонько лбу.

— Что, снова плохо? — с тревогой спросила Лисса.

Я кивнула.

— У тебя всегда проблемы в полете? —поинтересовался Адриан и жестом дал понять, чтобы снова наполнили его стакан.

— Никогда, — ответила я. — Проклятье! Не хочупроходить через это снова.

Стиснув зубы, я попыталась не обращать внимания на боль — ивновь возникшие черные фигуры. Это требовало усилий, но если очень постараться,все это действительно проявлялось чуть меньше. Разговаривать мне не хотелось, ивсе оставили меня в покое. Обсуждение колледжа прекратилось само собой.

Прошло несколько часов, мы уже вот-вот должны былиприлететь. Одна из стюардесс появилась в проходе и подошла к нашей группе схмурым выражением лица. Альберта среагировала мгновенно.

— Что случилось?

— Снежная буря, — ответила стюардесса. — Мыне можем приземлиться в Академии из-за обледенения взлетно-посадочной полосы исильного бокового ветра. Нам, однако, требуется дозаправка, поэтому мы сядем вМартинвилле. Оттуда всего несколько часов езды на автомобиле, но это маленькийаэропорт, и такими возможностями они не располагают. Поэтому мы сядем там,заправимся и, как только в Академии расчистят полосу, полетим туда. По воздухуэто всего час.

Неприятная новость, но ничего страшного. Кроме того, разве унас был выбор? По крайней мере, вскоре мне станет легче. Если моя нынешняяголовная боль поведет себя как прежде, она уймется, как только мы окажемся наземле. Мы поудобнее устроились в креслах, пристегнули ремни и приготовились кпосадке. Погода снаружи выглядела скверно, но пилот был опытный, и приземлениепрошло гладко.

Тут оно и произошло.

Едва мы коснулись земли, мой мир взорвался. Головная боль неисчезла — она стала еще хуже. Гораздо хуже… я даже не предполагала, что такоевозможно. Чувство было такое, будто череп раскалывается на части.

Но это было только начало. Внезапно везде вокруг возниклилица. Призрачные, полупрозрачные лица и тела — вроде Мейсона. И господи, онибыли повсюду. Я даже не могла видеть сидящих в креслах друзей. Только эти лица— и их руки, бледные, светящиеся, тянущиеся ко мне. Рты открыты, как бы ониговорят, и во всех глазах такое выражение, будто им что-то от меня нужно.

И чем ближе ко мне они придвигались, тем более становилисьузнаваемы. Я увидела стражей Виктора, погибших, когда мы освобождали Лиссу. Ихшироко распахнутые глаза были полны ужаса… но почему? Может, они сновапереживали свою смерть? Рядом с ними появились дети, которых я поначалу неузнала, но потом… Это были те дети, которых мы с Дмитрием обнаружили мертвымипосле устроенной стригоями бойни. Они выглядели такими же бледными,полупрозрачными, как Мейсон, но их шеи покрывала кровь — в точности как тогда,в доме. Ее ярко-красный цвет резко контрастировал с их туманными, светящимисятелами.

Все больше и больше лиц появлялось вокруг. Никто реальноничего не говорил, но от них исходило отдающееся в моих ушах жужжание,становившееся все громче и громче. В толпе возникли три новые фигуры. Они недолжны были выделяться среди остальных и все же контрастировали с ними так жерезко, как кровь на шеях детей.

Это были родные Лиссы.

Ее мать, отец и брат Андрей. Они выглядели в точности так,как в последний раз, когда я их видела, прямо перед автомобильной аварией.Белокурые. Красивые. Царственные. Как и у Мейсона, на них не было следовсмерти, хотя я знала, в какое месиво превратила их авария. И, как и Мейсон, онипросто смотрели на меня с печалью в глазах, молча, но явно желая что-тосказать. Только, в отличие от случая с Мейсоном, я поняла, что именно.

За спиной Андрея было большое пространство тьмы, которое всевремя увеличивалось. Он показал на меня, а потом на него. Я поняла, сама незнаю, каким образом, что это вход в мир смерти, в мир, из которого я вернулась.Андрей — умерший в моем возрасте — повторил свой жест. То же сделали и егородители. Им не надо было ничего говорить, я и так поняла, что они хотятсказать: «Ты не должна была выжить. Тебе нужно вернуться к нам…»

Я закричала. И кричала, и кричала…

По-моему, кто-то в самолете заговорил со мной, но точно незнаю, потому что не могла видеть ничего, кроме этих лиц, рук и тьмы за спинойАндрея. Рядом с ними материализовалось лицо Мейсона, серьезное и печальное. Явоззвала к нему за помощью.

— Заставь их уйти! — закричала я. — Заставьих уйти!

Однако он ничего не сделал — наверно, просто не мог. Внеистовстве я отстегнула ремень и попыталась встать. Призраки не касались меня,но находились очень близко, по-прежнему тянули ко мне худые руки и указывали всторону тьмы. Я замахала руками, отгоняя их, умоляя кого-нибудь помочь мне ипрекратить все это.

Никакой помощи, однако, я не дождалась. Никакой помощи,чтобы избавиться от всех этих рук, и запавших глаз, и пожирающей меня боли. Онастала такой сильной, что в поле зрения начали плясать сверкающие темные пятна.Возникло чувство, что я вот-вот потеряю сознание, и я была бы рада этому. Тогдаболи не станет, как и всех этих лиц. Пляшущие пятна становились все больше, ивскоре я уже не видела ничего. Лица исчезли, исчезла и боль — долгожданнаяволна тьмы накрыла меня.

Дальше все было как в тумане. Я то теряла сознание, то вновьприходила в себя; смутно помнится, что со мной заговаривали, и самолет сновавзлетел. В конце концов, я очнулась в школьном лазарете. Надо мной склониласьдоктор Олендзки, моройка средних лет.

— Привет, Роза. — Она часто шутила, что я еепациент номер один. — Как чувствуешь себя?

Вернулись детали случившегося. Лица. Мейсон. Другиепризраки. Ужасная боль в голове. Сейчас все это исчезло.

— Хорошо, — ответила я, наполовину не веря самойсебе.

Может, это был всего лишь сон? За спиной доктора я увиделаДмитрия и Альберту. Судя по выражению их лиц, события в самолете были вполнереальны.