– Руди выждал момент, правилами это не запрещено. Ведь так? – не сдержалась ведьма: привычка защищать друга от нападок никуда не делась.

– Да, но…

– Важен результат, – пожала она плечами, но, посмотрев на поджавшего губы мага, сжалилась. – Сильно тебя приложили? Покажи. – Она заставила его отвести руку в сторону, чтобы рассмотреть налившуюся синевой ссадину.

– Я еще спиной ударился.

– Предлагаешь тебя раздеть?

– Ну не обязательно здесь, можно и дома, – неожиданно согласился он, и его пальцы скользнули по ее щеке.

Кажется, азарт битвы ударил Хенли в голову не хуже выпивки. Он одной рукой прижал Вильму к себе, а другой поправил сбившийся на ней капюшон, пряча под него кудрявые прядки.

– Что ты делаешь? – не вырываясь, но и не отвечая на объятия, спросила она.

– Греюсь.

– Но ты же не колдовал!

– Просто на улице холодно, госпожа Снегирь. Я замерз, и ты без платка. Поэтому давай постоим так немного, – попросил Хенли, удерживая ее в крепких руках.

– Когда уже назовешь меня по имени? – проворчала Вильма, но вырываться не стала, а обняла мужчину в ответ, стараясь передать хоть немного тепла. Если Хенли так легче…

Ведьмовская сила проснулась и окутала их мягким коконом, не позволяя замерзнуть.

Настоящее время. Иствер

Падать с вершины оказалось больно. Не столько из-за шишек и синяков – хотя их Хагард наставил достаточно, – сколько из-за пострадавшей гордости. Он не ожидал, что проиграет. Привык, что стоит постараться – и все получится. Всегда же получалось! Но в этот раз Северный посмеялся над его усилиями.

В толпе не насмешничали, даже пытались подбодрить, но он все равно стремительно шел прочь. Ветер был особенно въедливым, несмотря на слепящее солнце. Хагард поднял воротник, пряча разбитую губу. Глупо, это всего лишь потешный бой, далекий от настоящего сражения. Так отчего же его так расстроило поражение?..

На самом деле он знал отчего. Из-за смеющихся зеленых глаз, наблюдавших за боем с удивлением, восхищением, испугом. Хагард хотел, чтобы Вильма смотрела только на него, видела в нем защитника! Конечно, он бы не посмел поступить, как Руди, по крайней мере, не сейчас. Они оба не были готовы к столь резкому изменению отношений. Но капитан собирался вручить Вильме посох на глазах всех присутствующих! Кто знает, может, это растопило бы гордое сердце?

– Эй, ты чего, расстроился? – догнал брата Густав, хлопнув его по плечу.

Хагард поморщился: удар пришелся на один из многочисленных ушибов.

– Я выигрывал несколько лет подряд. Обидно упустить титул, – слукавил он.

– Да брось! Ты просто передал титул подрастающему поколению! Это ведь твой помощник. – Брат оглянулся на гору, где счастливый Руди и смущенная Сина принимали поздравления. – Ну, хочешь, Густав будет называть тебя князем горы?

– Не хочу.

– А великим покорителей морей? – продолжил тормошить капитана брат.

Горожане, проходя мимо них, прятали улыбки. Серьезный Хагард и вечно взбалмошный Густав разительно отличались, но отлично дополняли друг друга.

– Я не страдаю манией величия, – отрезал капитан.

– Ты просто страдаешь. И вовсе не из-за титула, – понятливо кивнул Густав, и Хагард в который раз удивился, как тонко сказитель улавливал суть. – Госпожа Снегирь тебя отшила?

– Да я вообще с ней не разговаривал! – в сердцах воскликнул капитан, резко остановившись. Обида всколыхнулась еще сильнее. Одно дело – показаться ей на глаза победителем, и совсем другое…

Но, похоже, Густав считал иначе.

– Тогда почему ты еще здесь? Догони ее, скажи, что чувствуешь! Густаву госпожа Снегирь нравится, было бы хорошо, появляйся она в нашем доме чаще.

– А еще лучше, поселись там навсегда? – с кривоватой усмешкой спросил Хагард.

– Густав будет счастлив, – согласился брат.

– Ты серьезно? – вырвалось у капитана. Обычно Густаву не было дела до его любовных похождений. Неужели и для него Вильма стала особенной?

Хотя чего удивительного! Она словно родилась для севера: смелая, искренняя, улыбчивая. Она не унывала, даже когда было сложно! А как Вильма направила гарпун на крикуна! Хагард поймал себя на мысли, что улыбается воспоминаниям, и решительно встряхнулся. Густав прав: нельзя ждать у моря погоды, надо действовать! Удача сама в сети не приплывет.

Больше не медля, Хагард развернулся в сторону рыночной площади. Вильма должна была отправиться туда, забрать корзины из-под выпечки. А значит, он успеет ее догнать. Должен успеть!

Наверное, он угрожающе выглядел со стороны, торопливо проталкиваясь сквозь плотную толпу, потому что жители, едва взглянув на него, спешили убраться с дороги. Хагард сам не знал, почему так отчаянно спешил, но внутреннее чутье говорило, что время идет на секунды.

И все же он нашел Вильму раньше, чем рассчитывал. Она стояла неподалеку от рыночной площади, уютно устроившись в объятиях мага и не замечая ничего вокруг. Капюшон упал с головы, и кудрявые пряди рассыпались по плечам, отливая золотом на солнце. Ньюберт бережно обнимал ее, но, почувствовав направленный взгляд, поднял голову и посмотрел на капитана.

Взгляд противника без насмешки, констатируя свершившееся, говорил о том, что Хагард безнадежно опоздал.

И, Северный побери, он был прав! Сегодня капитан проиграл дважды.

Настоящее время. Иствер

Пока Вильма относила в булочную корзины, Хенли зашел за близнецами: те ждали, нетерпеливо переминаясь у порога. Они выглядели взрослее обычного: в ярких традиционных и почти новых шубках, украшенных пушистым мехом и защитными рунами. На руки дети натянули красные рукавицы, а теплые сапожки, обычно серые от грязи, были вычищены. Такие наряды не надевали каждый день, только по праздникам.

– Слушаться во всем дядю, одним никуда не убегать! – напутствовал их отец, и близнецы послушно кивали.

Они бы сейчас на что угодно согласились, лишь бы отпустил поскорее!

На площади стало еще многолюднее. На импровизированной сцене играл маленький оркестр: пять скрипок, контрабас и свирель. Мори, едва заслышав мелодию, схватила брата за руку и потащила танцевать: плясать девочка любила, и Олли был ее бессменным партнером. Притопывая ногой в такт залихватской мелодии, Вильма поняла, что не прочь к ним присоединиться.

– Потанцуем? – Не дожидаясь согласия, Хенли подхватил ее под руку и увлек к костру.

Танцующих было немало – и пожилых, уже поседевших, и совсем зеленой молодежи, – но никто особо не заботился о правильности движений: танцевали кто во что горазд, веселясь от души. Вильма тоже не постеснялась, и лихо отплясала сначала рудль, крутясь в веселом хороводе, а затем и парный польс. Холодно не было: костер и танец помогали согреться.