– Да, уж толк в уюте здесь знают, – согласилсяПапаша.

– Вы выглядите усталым, старший инспектор, –сказала неожиданно мисс Марпл.

– Мне пришлось немного побегать. Вообще-то я только чтовернулся из Ирландии.

– Вот как? Из Балигоулана?

– Откуда, черт возьми, вы знаете про Балигоулан? Ох,простите, бога ради, мою резкость!

Мисс Марпл улыбнулась в знак прощения.

– Видимо, Майкл Горман говорил вам, что он оттуда родом?

– Не совсем, – ответила мисс Марпл.

– Тогда каким же образом, если позволите спросить, выоб этом прознали?

– Мне не совсем удобно об этом говорить. Вышло так, чтоя кое-что подслушала.

– А-а, понятно.

– Я не подслушивала намеренно. Это было, так сказать, вобщественном месте. Честно признаться, я люблю слушать чужие разговоры. Многиелюбят. Во всяком случае, когда ты стар и не очень часто бываешь на людях. Яимею в виду – если рядом с тобой разговаривают, ты прислушиваешься.

– Мне это кажется вполне естественным.

– До какой-то степени да, – сказала миссМарпл. – Если люди не считают нужным говорить тихо, поневоле думаешь, чтоони ничего не имеют против того, чтобы их услышали. Но конечно, ход беседыможет измениться, а собеседники, хоть и находятся на публике, не обращаютвнимания, что рядом кто-то есть. И тогда приходится решать, как поступить. Толи встать и кашлянуть, то ли просто сидеть тихо в надежде, что тебя не заметят.И то и другое одинаково неловко.

Старший инспектор взглянул на часы:

– Послушайте, я хочу узнать об этом побольше, ноканоник Пеннифезер приедет с минуты на минуту, и я должен его встретить. Вы невозражаете, если я вас покину?

Мисс Марпл сказала, что не возражает. Старший инспектор Дэвивышел.

Каноник Пеннифезер вошел в вестибюль отеля. Он слегканахмурился, стараясь сообразить, что изменилось в «Бертраме» сегодня. Можетбыть, его заново покрасили или отремонтировали? Он покачал головой. Нет, не то,но что-то все-таки изменилось. Ему не пришло в голову, что дело в разнице междуголубоглазым и темноволосым швейцаром шести футов росту и коротышкой с покатымиплечами, веснушками и шапкой волос соломенного цвета, выбивающихся из-подформенной фуражки. Каноник просто ощутил перемену. В своей привычной рассеяннойманере он направился к стойке. Мисс Горриндж была на месте и приветствовалаего:

– Каноник Пеннифезер, как приятно видеть вас! Вы завещами? Все для вас готово. Если бы вы дали нам знать, мы бы переслали их полюбому адресу.

– Спасибо, – поблагодарил каноник Пеннифезер, –большое спасибо. Вы всегда так добры, мисс Горриндж. Но так как мне все равнонужно было в Лондон сегодня, я подумал, что можно зайти и за вещами.

– Мы так за вас тревожились, – сказала миссГорриндж. – Когда вы исчезли, я имею в виду. Вас не могли найти. С вами,как я слышала, произошел несчастный случай?

– Да, – покачал головой каноник Пеннифезер. –Да. Люди теперь так быстро ездят. Очень опасно. Не то чтобы я хорошо все этопомнил. Сотрясение, как уверяет врач, подействовало мне на голову. Ну, знаете,моложе ведь не становишься, и память… А вы как поживаете, мисс Горриндж?

– О, у меня все в порядке, – ответила миссГорриндж.

В этот момент канонику Пеннифезеру вдруг показалось, что имисс Горриндж изменилась. Он пристальнее вгляделся в нее, стараясь уловитьперемену. Прическа? Такая же, как всегда. Может быть, немного кудрявее. Черноеплатье, большой кулон, брошь с камеей. Все как обычно. Может, она немногопохудела? Или… да, конечно, она выглядит встревоженной. Не часто каноникПеннифезер замечал, что люди нервничают, не в его натуре было замечать чужиеэмоции, но сегодня его это поразило, потому что мисс Горриндж неизменнопредставала перед гостями с одним и тем же выражением лица.

– Вы не болели, надеюсь? – спросил онучастливо. – Мне кажется, вы похудели.

– Да-а, у нас тут было много причин для беспокойства,каноник Пеннифезер.

– Да что вы говорите? Жаль это слышать. Надеюсь, этоникак не связано с моим исчезновением?

– О нет, – успокоила его мисс Горриндж. – Мы,разумеется, тревожились, но как только услышали, что все в порядке… – Оназапнулась, потом продолжала: – Вы, возможно, читали в газетах. Гормана, нашегошвейцара, убили.

– Ах да, – спохватился каноник Пеннифезер. –Я вспомнил. Я действительно читал об этом в газете. У вас здесь произошлоубийство.

Мисс Горриндж передернуло от слова «убийство». Дрожьпробежала по всему ее черному платью.

– Ужасно, – сказала она. – Такого в«Бертраме» никогда не случалось. Я имею в виду, что у нас не такой отель, гдепроисходят убийства.

– Разумеется, нет, – поспешил согласиться каноникПеннифезер. – Уверен, что нет. Мне и в голову не могло бы прийти, чтотакое может случиться здесь.

– Собственно говоря, это произошло не в стенахотеля, – пояснила мисс Горриндж, немного приободрившись, когда ей пришло вголову это счастливое обстоятельство. – Швейцара убили на улице.

– Значит, это вообще никак с вами не связано, –сказал каноник Пеннифезер, увы, совершенно некстати.

– Это имело отношение к «Бертраму». И нам пришлосьпредоставить полиции возможность допрашивать наших постояльцев, так как убитыйбыл нашим служащим.

– Верно, верно, вот почему у вас в дверях другойчеловек. То-то мне сразу бросилось в глаза, что у вас какие-то перемены.

– Да, я не уверена, что он нас вполне устраивает. Стильне совсем тот, к которому мы здесь привыкли. Но, конечно, пришлось подыскиватьхоть кого-то в спешке.

– Теперь я все вспомнил, – сказал каноникПеннифезер, собрав в памяти смутные обрывки того, что прочитал в газете. –Но у меня сложилось впечатление, что стреляли в какую-то девушку.

– Вы имеете в виду дочь леди Седжвик? Вы наверняка еепомните. Она была здесь со своим опекуном, полковником Ласкомбом. Очевидно, нанее напали в тумане. Думаю, хотели вырвать сумочку. Во всяком случае,выстрелили в нее, а тут, Горман, участник войны, который был человекомрешительным, бросился туда, загородил ее собой и сам погиб, бедняга.

– Как это печально, как печально! – воскликнулканоник, горестно качая головой.

– Да, это создало нам массу трудностей, – призналамисс Горриндж. – Полиция все время крутится здесь. Наверное, этого иследовало ожидать, но нам это неприятно, хотя старший инспектор Дэви и сержантУоделл выглядят вполне благопристойно. Они в штатском, причем костюмы хорошегопокроя, не то что в фильмах показывают: грубые башмаки и макинтоши. Нет, онисовсем как мы.