Он рассмеялся.

– Вот как ты о нем думаешь? У Дастера есть болезнь, которая, помимо всего прочего, означает, что он не линяет. Он стареет, но он был моей первой лошадью, с которой мы привязались друг к другу. Я получил его, когда мне было три года.

Мой рот открылся от шока.

– Ты научился ездить верхом, когда тебе было три года?

Роан странно посмотрел на меня, как будто я шутила.

– Я научился ездить верхом раньше, чем ходить, Нора.

– Ох. – Я перевернулась на спину, засмотревшись на звезды. Я гадала, какой была бы моя жизнь, если бы я родилась в Галете, а не в Варинии. Конечно, у меня была бы собственная лошадь, как Титания, и я была бы обучена бою, а не искусству ухаживать за мужем.

– Что вы с Адриэль обсуждали перед этим? – спросил он. – Я видел, как вы разговаривали у реки.

– О медицине, в основном. Она сказала, что хочет сделать меня своей ученицей.

Роан немного приподнялся.

– Что, в Галете?

Я пожала плечами.

– Я понятия не имею.

Пару секунд он наблюдал за мной.

– И что ты об этом думаешь?

Глубокое чувство усталости нахлынуло на меня, и я тяжело вздохнула.

– Я была воспитана, чтобы быть красивой, быть хорошей женой и, возможно, когда-нибудь стать матерью.

– А как насчет того, чего хочешь ты?

Я повернула к нему лицо.

– Я хотела уехать из Варинии, повидать мир и испытать все, что он может предложить. И тем самым я причинила боль и страдания людям, которых люблю.

– И теперь все изменилось?

– Как я могу думать о том, чего я хочу, когда я должна спасти своих родителей и убедиться, что Сирен не причинит вреда большому количеству людей?

– У всех нас есть дела, которые мы должны сделать, Нора. Но как только все будут в безопасности, наверняка ваши родители смогут позаботиться о себе сами. У Зейди есть Сэмиэль. И Талин, его мать и сестра будут там, чтобы обеспечить безопасность королевства.

Я на мгновение задумалась над его словами. Да, я предвидела такое будущее.

– И в таком случае… – продолжил он, – …что ты будешь делать?

Я закрыла глаза, расстроенная тем, что он снова, казалось, знал, о чем я думаю.

– Прямо сейчас я стараюсь наслаждаться каждым прожитым днем. Завтра я могу умереть от стрелы.

– Я бы никогда не позволил этому случиться.

Я открыла глаза и повернулась к нему.

– Да? Ты собираешься отводить любую опасность, грозящую мне, пока я благополучно не прибуду на юг?

Я видела, как его челюсть отвисла от разочарования.

– Ведь именно поэтому я здесь.

– Я не знаю, почему ты согласился поехать.

Несколько минут он молчал, и я подумала, не заснул ли он.

– Я понимаю, что лучше жить одним днем, а не забегать вперед, – мягко сказал он. – После того, как я ушел из дома, чтобы пройти элитную кавалерийскую подготовку, все, что я делал, это пытался выжить один день, а затем следующий, и еще один после этого. Я не думал о своем будущем или о том, чтобы стать главой форта. Мне вообще не нравилось думать о будущем.

Я ждала, прислушиваясь к тихим звукам дыхания, доносящимся от других людей и животных вокруг костра. Роан, казалось, ни в ком не нуждался, но Адриэль сказала, что он чувствовал эмоции сильнее, чем большинство. Конечно, ему было бы трудно расстаться со своей семьей.

– Очевидно, что Талин любит тебя, Нора. И если он действительно выиграет эту войну и вернется к своей королевской жизни, я уверен, что он женится на тебе и будет счастлив держать тебя рядом с собой, как трофей, которым ты готовилась стать. – В его тоне не было ничего жестокого, но я чувствовала, как слезы подступают к горлу. – Но почему-то я не вижу, чтобы это делало тебя счастливой.

– Ты понятия не имеешь, что сделает меня счастливой, – прошептала я.

– Ты права, Нора. Я не представляю. Но настоящий вопрос в том, знаешь ли ты?

В ту ночь мне приснился Сирен.

Он был всего лишь мальчиком, но я сразу узнала его. На вид ему было не больше десяти, его белокурые волосы ниспадали на плечи. Его кожа была такой светлой, что казалась полупрозрачной, как у какого-нибудь глубоководного существа, не созданного для солнечного света, что хорошо подходило ему для жизни в Новом Замке. Он играл в каком-то месте, похожем на детскую, судя по окружавшим его игрушкам. Он взял деревянный тренировочный меч и заговорил с ребенком в другом конце комнаты.

Талин был немного меньше Сирена, но не настолько, насколько ему, возможно, следовало быть, учитывая, что он был на два года моложе. Его волосы были массой блестящих каштановых кудрей, а его сине-зеленые глаза быстро скользнули по Сирену, прежде чем метнуться прочь. Сирен попросил его поиграть с ним. А Талин сказал нет.

Сирен выглядел разочарованным, но неудивленным. Он поднялся с того места, где сидел, и пошел открывать дверь. Красивая молодая женщина с оливковой кожей и золотисто-каштановыми локонами, спадающими на поясницу, стояла в тени. Ее зеленые глаза мгновенно остановились на Талине, и на ее лице появилась улыбка, которая казалась самим солнечным светом.

Талин встал и подбежал к ней, и она упала на колени, чтобы обнять его.

Сирен стоял рядом с дверным проемом, наблюдая, в его светлых глазах не было никакого выражения. Талия встала и взяла Талина за руку, выводя его из игровой комнаты. Талин поднял руку, махнув своему сводному брату, но Сирен не помахал в ответ.

Дверь закрылась. Мгновение спустя Сирен вернулся к деревянному тренировочному мечу, поднял его своими длинными изящными пальцами и бил им о стену, пока тот не переломился надвое.

Когда он закончил, Сирен сел на пол игровой комнаты. Его щеки порозовели от напряжения, вызванного уничтожением меча, а на руках, где он нечаянно ударил себя, расцвели фиолетовые синяки, но его серые глаза были такими же пустыми, как и раньше.

Когда сон рассеялся, я проснулась с холодными слезами, струящимися по моим щекам. Теперь я поняла, почему Талин отказал своему брату: Сирен был настолько хрупкий и болезненный, что ему, скорее всего, не разрешали играть с деревянными мечами. И еще его не взяли с собой туда, куда Талин отправился со своей матерью.

Роан не спал и наблюдал за мной. Я подумала, не кричала ли я во сне. Мне хотелось встать и уйти, чтобы никто не видел моих слез, которые готовы были вот-вот пролиться, но я боялась, что разбужу остальных.

– Кошмар? – Роан одними губами обратился ко мне.

Я кивнула, потому что это было проще, чем правда: то, что я видела, скорее всего, было одним из многих подобных воспоминаний Сирена из его детства. Видения и так были достаточно тревожными, но это было гораздо хуже. Потому что даже после всех ужасных поступков, которые он совершил, я увидела небольшой проблеск того, что сформировало его, и как я могла хотеть убить кого-то, кто был так сломлен внутри с такого юного возраста?