Девушка не ответила. Ее скулы напряглись. Она больше не улыбалась. Я не настаивал на своем вопросе.

– Кто тебя этому научил? – Я коснулся конры, закрепленной на спине Миалинты.

Меч покрывала перехваченная синими лентами копна черных волос. На плечи выпадало несколько переплетенных разноцветными нитями прядок. На волосах, как и на самих доспехах из синей кожи, теперь угадывались темные капли запекшейся крови.

– Отец.

– Тирхствин?

– Нет. Настоящий отец.

Видя мое замешательство, Миалинта улыбнулась.

– На самом деле Тирхствин – мой дядя. Он удочерил меня, когда отца убили. Мама умерла еще при родах…

– Твой отец…

– Он служил на Юге, в полевом гвардейском створе. Командовал даточным отрядом: простые люди, крестьяне, бедняки – все, кого удалось собрать под знамена ойгура в тех краях.

– Там шла война?

– Третье Южное восстание. Да… война. И явно не последняя. Отец стоял в запасе под Чуной, когда южане атаковали. У отряда не было шансов. Толком не обученные, вооруженные дрекольем и прочей ерундой. Почти все гвардейцы из его помощников сбежали. В том числе Зельгард.

– Зельгард?!

– Да, он служил у моего отца. Хорошо сражался. Но в последний момент посчитал, что лучше укрыться, дождаться полноценного гвардейского отряда и тогда вступить в битву. Говорил, что бессмысленно жертвовать собой ради каких-то крестьян. Отец остался. Организовал отступление. Помог людям добраться до леса и там укрыться. А сам погиб.

– Прости, я не хотел…

– Прошло двенадцать лет… Я еще полгода оставалась в Чуне. Переезды были закрыты. После Артендольского договора вернулась в родной Сортондил. Хотела в память об отце пойти в гвардейское училище, но Тирхствин не разрешил. Зельгарда не признали изменником. Многие считали, что он был по-своему прав. Но все же в наказание приказали сопроводить меня в Багульдин. Так мы здесь и оказались. Зельгарду запретили возвращаться. Назначили помощником старого коменданта. Когда тот умер, Зельгард занял его место. А я… Я стала дочерью наместника.

– Своих детей у него не было?

– Был сын… Лианил.

– Был?

Миалинта ответила не сразу. Отогнала черный сгусток, посмотрела на идущих рядом фаитов. Те неотрывно смотрели на брусчатку, но, конечно, с интересом слушали наш разговор. Сзади доносились бодрые вскрики Громбакха – он сменил топор на доску и с восторгом перебегал вдоль стенки купола в поисках очередного сгустка. Сопровождавшие его двойники едва поспевали за ним. Теор посмеивался над охотником.

– Лианил стал черноитом, – наконец сказала Миалинта.

– Кто такие черноиты?

– Ты не знаешь? – Девушка с интересом посмотрела на меня, будто это было первым, что я вообще должен был узнать, приехав в Земли Эрхегорда.

– Иначе не спрашивал бы.

– Любопытно… Ты уже слышал, что Эрхегорд вскрыл Таильскую пещеру, где нашел пустые гробницы Предшественников и лигуры?

– Слышал. Мне рассказали. Лигуры помогли людям укрепиться в Зиалантире, но их влияние изменилось и стало приносить беды. Раньше они укрощали местную природу, а теперь направляют ее против своих обладателей. И ты, конечно, думаешь, что Хубистан пришел как раз из-за такого испорченного лигура. Возможно, из-за проснувшейся пустышки.

Я был уверен, что Миалинта оценит мою осведомленность, но она только прошептала:

– Зиалантир… Я давно не слышала этого названия. Значит, это действительно ты…

– О чем ты? – спросил я и вздрогнул.

Та же интонация, та же задумчивость в голосе. Мы уже вели этот диалог. Жутко было бы повторять его вновь.

– Таильскую пещеру запечатали. Но еще раньше из гробниц успели многое вынести. Гораздо больше, чем мы думаем. Наследие Предшественников… двухсаженных гигантов, которые отчего-то покинули наши Земли, оставив после себя лишь руины.

Лигуры быстро показали свою особенность. Они влияли на человека, изменяли его. Воздействовали на окружающие предметы. Никто не понимал, как и зачем их создали. Лигуры… Они позволили укрепить власть Эрхегорда, а это было главным. Мы были похожи на обезьян, которые попали в лавку травника и, пробуя одну настойку за другой, постепенно узнавали их свойства. Ну, или в оружейную лавку. Сам думай, какое сравнение тут будет удачным.

Взяв Кольцо Гаэсэра, человек излечивается от болезней: стихает воспаление, раны быстрее затягиваются, переломы срастаются, легкие очищаются от мокротной илны. Кольцо хранится в Вер-Гориндоре, во дворце ойгура. Лигуры всегда хорошо взаимодействовали с водой, и вот Ситос из рода Мааргона, личный лекарь Вольмара, придумал делать на Кольце настойку с добавлением лечебных трав. Настойка Ситоса или просто «ситос» – самое дорогое и действенное лекарство в наших Землях. В богатых домах Вер-Гориндора им отпаивают младенцев, чтобы они росли здоровыми. Говорят, в ойгурной конюшне ситос добавляют в корм любимым лошадям Боагрина.

Сфера Вертондила успокаивает даже самых агрессивных хищников. Увидев ее в твоих руках, они становятся покладистыми, ласковыми, будто принимают тебя за мать или вожака. Если долго не показывать им Сферу, злость возвращается и становится неудержимой – звери начинают кидаться на любого, кто к ним приблизится. Воют, плачут, скребутся, носятся. Успокаиваются через несколько часов. В свое время только благодаря Сфере удалось закрепиться на западе от Березовой пади. Ее вывесили над болотным островом – даргаоны приползали на запах человеческой плоти, но останавливались за целую версту до нового поселка – современного Ханаита. Завороженно смотрели на Сферу, истекали ядовитой слюной, грызлись друг с другом за места, откуда открывался лучший вид. Могли в оцепенении пролежать несколько суток, пока голод не уводил их назад, в гущу болотных жиж, или пока не падали, убитые поселенцами.

И таких известных сильных лигуров немало. Цепь Аэликуса, Порошок Ластуса, Пластины света…

– Чаша вожделения, – прошептал фаит, сопровождавший Миалинту.

Дочь наместника развеселилась. С особенным задором посмотрела на меня. Она едва сдерживала смех – кончик ее прямого носа чуть приподнимался, светлые губы дрожали.

– Да, – наконец произнесла Миалинта. – И Чаша, если она в самом деле существует.

– Существует, – уверенно ответил фаит. Это был мужчина лет тридцати, с крепкими, жилистыми руками. Судя по всему, рабочий. – О ней столько рассказывают, значит, существует.

– Вот, значит, почему ты появился. – Миалинта не сдержала смех. – Отправился за Чашей вожделения?

– Ну… – Фаит смутился. Беспокойно провел рукой по золотым волосам. – Я вообще-то к отцу. Мы давно поругались, а тут… А теперь, пишут, он совсем слег. Ну, старый. Хочу вот попрощаться. Он ведь сам виноват, что все так… Не надо было… Но если уж совсем отходит, надо хоть поговорить напоследок.