И только в этот момент до меня дошло, что все самое страшное позади. Нет, в собственную гибель почему-то не верилось до самой последней секунды. Хотя умом и понимала, что спастись невозможно, но кто-то наивный, прятавшийся глубоко внутри, упорно ждал чуда.

Меня тряхнуло откатом пережитого ужаса, по сердцу прокатилась ледяная волна, и затряслись руки. Я пыталась сильнее стиснуть их в кулаки, но меня трясло все сильнее.

– Ничего, все закончилось, – мягко уговаривает гольд, – все хорошо! Вам повезло, от уничтожителя еще никто живым и невредимым не уходил.

«Ну не совсем невредимыми», – скептически хмыкаю про себя, и во мне, как всегда не вовремя, просыпается голос совести. Вон твой новый учитель даже встать сам не смог, а ты, Катька, так распереживалась, что даже не поинтересовалась, как его здоровье. И смешнее всего, что, как глупый кутенок, трясешься уже после того, как вытащили из колодца.

Это простое рассуждение вернуло мне способность спокойно дышать и интересоваться окружающим. Благодарно улыбнувшись гольду, решительно поднимаюсь на ноги и обнаруживаю, что, стоя на обломке пола, достаю головой почти до края выбитой в потолке дыры. И мне отсюда отлично видно происходящее на нижнем уровне, хотя обычно бывает наоборот – все приходится разглядывать из-за чужих плеч, привстав на цыпочки.

Почти рядом со мной Сирень водит призрачными руками над мускулистой спиной лежащего навзничь мага, и от этих движений с кожи исчезают некрасиво вздувшиеся волдыри. Чуть дальше на поставленных вдоль стен тоннеля скамьях ведьмы отпаивают каким-то снадобьем рыдающую Рябинку и залечивают друг другу ожоги и ссадины. А заодно и обожженные руки Байтарза. И между всем этим снуют молчаливые гольды, подавая мази, наливая в кружки из кувшинчиков воду и отвар, раздавая желающим одежду и одеяла.

– Такой выплеск был, что все щиты к змеям сорвало, – в промежутках между непонятными ругательствами и глотками отвара так доверительно жалуется целительницам нанятый Роулом демон, словно уже забыл, что еще меньше часа назад настойчиво предлагал им комфортную жизнь в своем гареме.

– Мы почувствовали, – согласно кивает Малина. – Запас сразу наполовину пополнился.

– Хорошо вам, можете выброшенную энергию ловить, мне бы так, – с неподдельной завистью вздохнул Байтарз, чуть прояснив этой короткой фразой еще одну мучащую меня загадку.

– Зато вы накапливаете больше и заклинания мощнее создаете, – в тон ему сетует ведьма, будто беседует не с недавним врагом, а со старой подругой.

– Все, Ургазир, можешь вставать, хватит притворяться, – негромко командует раненому демону Сирень и, заметив мой неодобрительный взгляд, насмешливо добавляет: – А ты, Кэт, не спеши обвинять меня в жестокости. Хотя Роул и задел кинжалом его сердце, для демона это несмертельно. У него есть второе, молодое. Они рождаются с одним, а потом от него отпочковывается второе. Так и меняют их в течение жизни, как деревья листву. Твой учитель тебе этого не объяснил?

– Нет, – немедленно подобралась я, почувствовав в ее словах скрытый намек на предательство, но ответила, кротко опустив ресницы: – Мы еще не изучали особенности демонской физиологии. Я вообще хотела бы, поскольку ты моя главная наставница, согласовать перечень навыков, которым будет учить меня маг.

– Спасибо, ученица, за защиту, – легко поднимаясь с почти родного куска камня, отвесил церемонный поклон демон и ухмыльнулся так насмешливо, что я сразу заподозрила подвох. – И особенно за последнее желание, оно всем нам очень понравилось. Я буду рад учить тебя и дальше.

– Так что же это были за сладости-то? – словно только вспомнив про недавние события, с любопытством уставился на меня Байтарз.

– Давайте вначале отсюда выберемся, потом ее сладости пробовать будем, – распорядилась Сирень и первая двинулась к вырубленным в камне ступенькам на верхний уровень тоннелей.

Мы послушной цепочкой поплелись за ней, хотя лично у меня не было никакого желания возвращаться в то страшное помещение. И даже сапфиры в обрамлении алмазов и белого золота больше не казались такой уж привлекательной платой за пережитый ужас. Хотя кто же мне их теперь даст, от покровительства черного мага я ведь отказалась.

– Сможете влезть? – обращаясь сразу ко всем, вежливо спросила дикая ведьма, показывая на простую деревянную лестницу, приставленную к краю круглой дыры гольдами.

Но мне почему-то показалось, что интересует ее один конкретный ответ.

– Рябинке я помогу, – предложил черный маг, и мне показалось, что на его губах промелькнула подозрительно лукавая усмешка.

– Иди сюда, ученица, тебя я буду придерживать, – позвал меня Ургазир, словно не понял ни вопроса ведьмы, ни намека соплеменника.

– Тогда поднимайтесь за мной, – пригласила Сирень и, не касаясь ступеней, улетела вверх.

Следом полез Байтарз, одной рукой держа на мощном плече завернутую в одеяло Рябинку, а другой опираясь на перекладины.

– Тебя так же поднять? – Веселые искорки скачут в непроницаемых глазах демона.

– Ты себя подними, Весельчак У, – скептически фыркнула я и, хватаясь за перекладины, белкой взлетела в сокровищницу.

Опыт – великая вещь, а мне столько раз в жизни приходилось лазить не только по железной пожарной лестнице интерната, но и по шатким лесенкам на сеновал и в теткин погреб, что эти несколько ступенек можно считать легкой разминкой.

В сокровищнице царит такой разгром, словно здесь одновременно случились землетрясение, смерч, пожар и деревенская свадьба. От изумления я не сразу замечаю сидящего на полу у сундука Роула, лицо его прикрыто ладонями, и сквозь пальцы течет струйка крови. Душа рванула меня к нему, но холодно звякнули на дне опустевшего сердца нетающие осколки, и кто-то умный, недавно поселившийся в моем мозгу, доходчиво объяснил, почему мне в ту сторону не стоит даже смотреть. Тут полно ведьм и магов, которые отлично умеют лечить, и есть любящая его Рябинка, ждущая от князя сына.

Я решительно отвернулась и потопала дальше, в глубь сокровищницы, в надежде найти местечко почище. Садиться на сундуки, ушлепанные горелой мешаниной из фольги, шоколада и пластмассы, почему-то не хотелось.

– Кэт, ты куда?! – так дружно рявкнули два абсолютно не похожих голоса, что я даже вяло восхитилась.

Надо же, всего несколько часов, как оказались в одном педагогическом коллективе, а какое завидное единодушие!

– Хочу где-нибудь сесть, – опустив руки по швам, смиренно отвечаю сразу обоим, – что-то ноги устали.

– Не нужно отходить от меня далеко, – неумолима Сирень, – там могут быть другие ловушки.

Вот с этого бы и начинала, от слова «ловушка» теперь я буду подскакивать в любое время дня и ночи. Впрочем, судя по хитрому взгляду учителя, он тоже не особо поверил моей показной покорности. Ох, чувствую, натерплюсь я от них, пока стану настоящей ведьмой.

Украдкой вздохнув, делаю пару шагов назад и сталкиваюсь со знакомым командиром гольдов, несущим вместе с помощником удобное креслице, накрытое шкурой. Вначале мне показалось, что оно сплетено из ивовых прутьев, но, усевшись и прикоснувшись рукой, понимаю – это металл. Теперь ясно, почему они таскают эти кресла по двое. Вскоре уже все присутствующие устроены с удобствами, а толпа деловито снующих гольдов продолжает убирать следы разгрома и обустраивать временное пристанище.