рассмотрела все вещи, которые прожили со мной так долго. Среди них были те, которые я так берегла, что даже ни разу не пользовалась, я достала тарелки, которые покупала, чтобы подарить на свадьбу старшей дочери. Но она всё ещё не замужем. Если бы я знала, что старшая дочь так и не выйдет замуж, а за это время младшая успеет родить троих детей, я бы их хотя бы младшей отдала. Я по глупости считала, что поскольку купила их для старшей дочери, именно ей и должна отдать. Я долго сомневалась, но потом разбила и их. Я знала, что однажды уже не буду помнить ничего. Но до того момента я хотела разобраться со всеми своими вещами, которыми пользовалась всю жизнь. Я не хотела оставлять их. Нижние кухонные шкафчики тоже пусты. Всё, что можно разбить, я разбила и закопала в землю.

Даже если открыть тот промёрзший шкаф, из зимней одежды там будет висеть только норковая шуба, которую когда-то купила дочь. В день, когда мне исполнялось пятьдесят пять лет, мне не хотелось ни есть, ни выходить на улицу. У меня было плохое настроение, было чувство, будто кто-то щипает моё лицо. Мне казалось, что, если я открою рот, от меня будет вонять. Больше десяти дней я ничего не говорила. Я пыталась отогнать от себя унылые мысли, но с каждым днём их становилось всё больше. Стояла холодная зима, но я, опустив руки в холодную воду, без конца их мыла и мыла. После этого я пошла в костёл. Проходя через дворик храма, я остановилась и пала ничком у ног Девы Марии, которая держала на руках умершего Сына. Я молилась, чтобы Она помогла мне выйти из этого состояния, потому что я так больше не могла, просила помиловать меня. Но потом перестала. Я подумала, что больше ничего не могу просить у Той, которая держит на руках умершего Сына. Во время мессы я увидела чёрную норковую шубу, в которую была одета женщина передо мной. Сама не знаю почему, но меня так привлекла её мягкость, что я осторожно прикоснулась к шубе лицом. Норка, похожая на весенний ветерок, нежно обняла моё старое лицо. Хлынули слёзы, которые я до этого пыталась сдержать. Увидев, что я постоянно прислоняюсь к шубе, женщина отошла в сторону. Вернувшись домой, я попросила младшую дочь купить мне норковую шубу. Это были мои первые слова за десять дней.

– Вы сказали, норковую шубу, мама?

– Да, норковую шубу.

Младшая дочка молчала.

– Так купишь или нет?

– Тепло же. Разве вы будете её носить?

– Буду.

– Вы куда-нибудь собираетесь?

– Нет.

Услышав мои отрывистые ответы, дочь рассмеялась.

– Ну тогда приезжайте в Сеул. Пойдём вместе покупать.

Даже когда мы уже заходили в универмаг, подходили к меховому отделу, дочь лишь рассеянно смотрела на меня. Я не знала, что шуба, короче той, о которую я тёрлась лицом, может так дорого стоить. Потому что дочь мне не сказала. Когда мы вернулись с купленной шубой, невестка округлила глаза.

– Мама, у вас норковая шуба!

– …

– Вам повезло, что у вас есть дочь, которая запросто покупает такие дорогие вещи. Я своей матери так и не купила даже лисьего воротника. Говорят, что норковые шубы надо передавать по наследству. Будете умирать, оставьте её мне.

– Мама впервые попросила меня что-то купить ей! Зачем вы так!

Только когда младшая дочь дала отпор невестке, я поняла, почему дочь несколько раз заглядывала в ценник. И почему всё время так рассеянно смотрела на меня. В то время она, только окончив университет, устроилась работать в фармацевтическом отделе больницы. После поездки в Сеул я взяла норковую шубу, зашла с ней в городской универмаг и, спросив у продавщицы, сколько примерно могла стоить моя шуба, словно застыла на месте. Как одежда может стоить так дорого? Когда я позвонила и сказала, что шубу надо сдать обратно, дочь сказала: «Мама, вы её заслужили. Так что носите».

В нашей местности тепло даже зимой, поэтому я почти и не носила её. Бывало даже, по три года подряд не надевала. Когда захлёстывали грустные мысли, я открывала шкаф и тёрлась лицом о шубу, думая, что надо будет отдать её младшей дочери в наследство.

Сейчас всё замёрзло, но, когда придёт весна, всё, что растёт у клумбы рядом с забором, опять начнёт бурно расти. В соседнем дворе зацветёт груша, а потом её цветки опять разлетятся во все стороны. Вьющиеся колючие стебли роз, цветущих оранжевым цветом, будут восторгаться приходом весны. Сорняки под забором после весеннего дождя дружно поднимутся густым ковром. Я покупала под мостом в посёлке тридцать утят и пускала их во дворе, а они толпились у клумбы и выщипывали цветы. Когда они бегали по двору вместе с цыплятами, которых высидела наседка, сложно было разобрать, где утята, а где цыплята. Благодаря им, весной во дворе бурлила жизнь. Как-то дочка сказала, что, если под розовый куст положить больше удобрений, он будет лучше цвести, и начала копать яму, но увидела в земле червяка, испугалась и помчалась к себе в комнату, бросив тяпку, которая попала в цыплёнка и зашибла его насмерть. Всё это происходило на этом дворе. Когда летом вдруг начинался ливень, собака, куры и утки прятались в курятнике, под забором и под крыльцом, а во дворе стоял запах сырой земли. От внезапно выпавших капель дождя на земле появлялись меленькие комочки. По ночам поздней осенью дул ветер, с дерева хурмы на соседнем дворе опадали листья и гурьбой носились по нашему двору. Бывало, целую ночь мы слышали звук летающих по двору листьев. А когда в зимнюю ночь шёл снег и дул ветер, снежинки заносило даже в дом.

Кто-то открывает ворота. А! Это тётя!

Это для детей она тётя, а для меня сестра мужа, но я ни разу не назвала её «хённим», как это положено. Потому что для меня она была скорее свекровью, чем сестрой мужа. Она, наверное, пришла осмотреть дом, потому что идёт снег и сильно дует ветер. А я-то думала, что за домом уже никто не следит. Я забыла, что есть тётя. Но почему она хромает? Она ведь всегда была такой энергичной. Похоже, и её возраст даёт о себе знать. Тут много снега. Осторожнее.

– Кто-нибудь дома?

Голос по-прежнему бодрый.

– Никого нет?

Она спрашивает, хотя прекрасно знает, что дома никого нет. Не дожидаясь ответа, она садится на край крыльца. Почему она так легко одета? Она может простыть. О чём она так глубоко задумалась? Она неподвижно смотрит на снег во дворе, а сама будто унеслась в мыслях куда-то далеко.

– Такое чувство, будто тут кто-то есть…

Да, это