Теряюсь.

Падаю.

Забываюсь.

Глохну и слепну от удовольствия.

Медленно умираю.

И только протяжный стон и поцелуи, ползущие по моей пояснице языками угасающего пламени страсти, возвращают меня снова в реальность и заставляют дышать.

Фрол помогает мне подняться, потому что сил все еще нет. Я вяло слежу за тем, как в мусорное ведро отправляется презерватив, не спорю, когда мне помогают одеться и усаживают на диван. Вернее, мужчина садится на диван, а меня располагает на себе, но так даже удобней — я пристраиваю голову у него на груди и пытаюсь восстановить дыхание, но так, чтобы не уснуть.

Он приподнимает пальцем мое лицо, усмехается, целует в губы, но не найдя должного отклика, откидывается на спинку дивана.

— Что скажешь своему джинну? — интересуется он, скользя по моим губам большим пальцем. — Может быть, выразишь ему свою благодарность?

— Спасибо, — я усиленно давлю зевок, укладываю голову обратно ему на грудь и, тяжело выдыхаю: — Благодаря тебе я теперь точно знаю, что кровать придумали слабаки.

И, кажется, все-таки засыпаю, прослушав хрипловатый смех в качестве колыбельной.

Прямо так, сидя сверху мужчины и обнимая его. А, раньше помнится, я все никак не могла понять и ужасно переживала по этому поводу — как коалы спят на деревьях и при этом не падают?

Легко. И дело не столько в когтях — проверила на себе. Нужно просто найти правильное, свое «дерево», которое не попытается тебя сбросить, а если что — переложит туда, где удобней. Еще и прикроет — или листиками, или клетчатым пледом, что, конечно, гораздо приятней.

***

Открыв глаза, не сразу понимаю, где я. Потом замечаю свет настольной лампы, документы и сидящего за столом Фрола. Уже в одежде. Сосредоточенное лицо, поджатые губы, что-то подчеркивает ручкой.

Не хочется его отвлекать, но, видимо, я как-то себя выдаю, потому что он поднимает голову и смотрит на меня.

— Выспалась? — усмехается.

— Наработался? — улыбаюсь в ответ.

— Пожалуй, на сегодня достаточно, — он складывает документы в папку, поднимается и прячет их в сейф, который я не сразу заметила. — Ну что, едем домой?

Откинув плед, нехотя поднимаюсь с дивана, разминаю плечи, расправляю джинсы, которые, конечно, не мнутся — в общем, тяну время, а потом все же озвучиваю то, что все равно кто-то из нас должен затронуть.

— Может, мне лучше к себе?

— Чем лучше? — он дает на раздумья минуту и задает новый вопрос. — И кому?

У меня много ответов, начиная с халата и отсутствия запасных вещей, заканчивая тем, что мы ведь не обговаривали вариант совместного проживания. Значит, у нас у каждого своя территория, своя жизнь, зона личного комфорта и так далее. Конечно, можно попросить заехать за моими вещами, но тогда это получится почти переезд. Частичный — так точно. Многие мужчины до жути боятся появления в своем доме женских тапочек, потому что с этого все и начинается, а я бы точно свои захватила в первую очередь.

— Ладно, поехали к тебе, — не хочу доводить его до инфаркта и заставлять наматывать по городу дополнительные круги в позднее время, — но завтра мне точно нужно домой.

На этот раз он принимает мои слова без оговорок. Возможно, понимает, что я не хочу появляться на работе в той же одежде, в которой была в пятницу. А, возможно, три дня — это все, на что он рассчитывал. Еще одна ночь — и с нас хватит.

От этой мысли становится тягостно, но все же она ближе к нашей реальности, чем «и жили они долго и счастливо».

Из клуба мы уезжаем в половине четвертого ночи — или скорее, утра. Не знаю, откуда у Фрола силы, но из нас двоих уставшей выгляжу я. Посматриваю на свое отражение в зеркальце, вздыхаю, но исправить ничего не могу.

Дома, кстати, Фрол тоже спать не спешит и предлагает выпить по бокалу вина. Чтобы еще разок не уснуть, я иду в душ. И на этот раз нахожу в тяжелом халате положительные моменты — пока я добредаю из ванной до гостиной, уже все готово: красное вино поблескивает в бокалах, а на тарелках нарезки и фрукты, открыта коробка конфет.

Несмотря на подготовку Марьей Ивановной, я на такие подвиги не готова, и выбираю только вино.

Не помню, говорили ли мы о чем-то. Если и да, надеюсь, это не было важным, потому что, несмотря на мои старания, уж слишком клонило в сон. Я, честно говоря, и смутно помню, как оказалась в кровати.

Ночью просыпаюсь от того, что мне немного прохладно. Тяну одеяло, которое каким-то образом оказалось в ногах, а потом вспоминаю, что у меня есть еще более быстрый способ согреться.

Фрол спит на самом краю огромной кровати, как будто боится, что мне мало места. Тихонечко, чтобы не разбудить его, прижимаюсь к его теплому боку, накидываю одеяло поверх нас обоих, и удовлетворенно вздыхаю.

Мне кажется, так нам двоим гораздо удобней.

Хотя спустя пару мгновений Фрол тяжело вздыхает, поворачивается ко мне лицом и сонный, не открывая глаз, накидывает все одеяло на меня. Кажется, еще и что-то возмущенно бормочет.

Ну ладно, если ему так жарко…

Поправляю одеяло, чтобы было комфортней — два слоя и для меня тоже лишнее, подбираюсь опять под теплый бок Фрола и обнимаю его. Он опять что-то бормочет. Наверное, снится что-то волнительное.

И только я закрываю глаза, как слышу, что он тянет одеяло и укутывает меня в него, словно в кокон. А когда я снова выбираюсь из этого теплого укрытия и снова выбираю всего один слой одеяла и его в качестве дополнительной грелки, Фрол вздыхает, утыкается лбом мне в плечо и тяжело дышит, как будто после долгого бега.

— Фрол, — шепчу я, поглаживая его по плечу, спине.

Лучше уж пусть он проснется, чем такой сон. И лоб у него холодный, и дыхание все никак не выравнивается.

— Фрол… — пытаюсь разбудить его и снова глажу по напряженной спине.

Не просыпается, снова что-то бормочет. Обнимаю его сильнее — пусть кошмары уйдут.

Он беспокойно ворочается, вздыхает, а потом убирает мою руку от себя и с сожалением выдыхает:

— Нельзя…

— Что — нельзя? — не понимаю я, сомневаясь, что вообще расслышала правильно.

— Нельзя тебе, Тань… — шепчет он на этот раз довольно разборчиво.

После чего тяжело вздыхает, не открывая глаз, осторожно переворачивается на другой бок, стараясь случайно меня не задеть, и, кажется, наконец, окунается в спокойный сон, без каких-либо сновидений.

А вот я уже уснуть не могу.

Заманчиво было бы думать, что Фрол так устал от домогательств нашего менеджера Тани, что даже во сне просит оставить его в покое. Вот только самообман — бесполезное дело, и я слишком хорошо помню, что именно и с какой нежностью он говорил во сне другой женщине.