В маленьком коридоре было темно. Лиза поднесла картонку кглазам. Это была визитная карточка антикварной лавки, возможно той, в которойона вчера покупала мужу музыкальную шкатулку.

– Нет, это мне совершенно не нужно. Не стоило беспокоиться.Спасибо и спокойной ночи, Анатолий Григорьевич.

– Но карточку вы обронили? Или кто-то другой?

– Какая разница? Это всего лишь визитка магазина.

– Между прочим, отличная антикварная лавка, – Красавченковзял карточку у нее из рук, – я ведь тоже ходил вчера по торговому центру. Уэтого антиквара чудный выбор ювелирных украшений. Вас интересуют драгоценности,Лиза?

– Не очень.

– А мне почему-то показалось, что интересуют. У вас красивыесережки. Я давно обратил внимание. Аметист, если не ошибаюсь?

– Бразильский топаз.

– Да что вы! Разрешите-ка взглянуть. – Красавченко сталтеснить ее в комнату, где свет был ярче, бесцеремонно прикоснулся к ее уху. –Действительно, голубой бразильский топаз. Очень редкий и ценный камень. Огранка«маркиз». Золото семьсот пятидесятой пробы, удивительно тонкая работа.Антиквариат. Модерн начала века. Жаль, у меня нет лупы. Вы купили их или онидостались вам по наследству?

– Анатолий Григорьевич, извините, но мне, честное слово,совсем не хочется обсуждать с вами мои серьги. Шли бы вы к себе в номер.

Однако он уходить не собирался, аккуратно прикрыл дверь.Щелкнул английский замок.

– У меня в номере пусто и скучно, – лицо его растянулось вкомически жалобной гримасе. Это выглядело так фальшиво, Что Лизу затошнило.

– Я вас не приглашала в гости. Я очень устала, хочу спать, –она протянула руку, чтобы открыть дверь, но он поймал ее кисть.

– А, вот кольца я раньше не замечал. Это ведь комплект?Голубой топаз – ваш камень? Он соответствует вашему знаку Зодиака? Неужели выСкорпион? Или ваша прабабушка была Скорпионом? Вы так любите этот комплект, чтодаже на ночь не снимаете?

– Обычно снимаю, просто сейчас забыла, от усталости.Простите, Анатолий Григорьевич, я действительно очень устала и хочу спать. Немогли бы вы уйти к себе? – Лиза резко выдернула руку, отступила к окну.Красавченко плюхнулся в кресло, вальяжно закинул ногу на ногу.

– Елизавета Павловна, ну вы же взрослая, сдержанная, хорошовоспитанная дама. Что с вами? Откуда такой тон? Разве я вас чем-то обидел?Давайте спокойно посидим, минут пятнадцать, не больше, выпьем что-нибудь, и ясразу уйду. Честное слово.

– Ну ладно, – вздохнула Лиза, – если вы так хотитепообщаться, мы можем спуститься в бар на седьмом этаже. Он открыткруглосуточно.

– Зачем? Все необходимое есть в номерах. Разрешите? – недожидаясь ответа, Красавченко поднялся с кресла, откинул крышку бара. – Чеговам налить? Коньяк, виски, сухое рейнское вино…

– Я же говорила, что не пью, и вообще, должна заметить,Анатолий Григорьевич, что для дипломата вы ведете себя несколько странно. Бар,между прочим, платный. Коньяк очень дорогой.

– А, вы об этом? Не волнуйтесь, я оплачу ваш счет запользование баром. Так что же будем пить? Нам с вами непременно надо выпить заудачу. За счастливую звезду, под которой вы родились. Я не сказал вам вчера,когда мы сидели в кондитерской, что квартал красных фонарей не только самоенеприличное, но и самое криминальное место в этом городе. Просто не хотел васпугать, вы и так слишком перенервничали. Между прочим, не зря. Вас моглизапросто ограбить, отнять сумку, вырвать из ушей ваши чудесные сережки. Если быя случайно не оказался рядом, все могло бы кончиться очень печально. И вот,вместо того чтобы поблагодарить, вы меня обижаете, шарахаетесь от меня, как отчумы.

– Простите, Анатолий Григорьевич. Я чрезвычайно вамблагодарна и вовсе не хотела вас обидеть. – Лизе стало неловко. Она подумала,что он прав, она ведет себя как-то нехорошо, невежливо. – Вы выпейте, что вамбольше нравится. А я мысленно к вами присоединюсь.

– Ну конечно! – Он рассмеялся. – В одиночестве я могу выпитьи у себя в номере. Раньше так благодарили водопроводчиков и электриков из ЖСК.Наливали стакан спиртного. Вы еще мне денег предложите за то, что я вытащил васиз опасной ситуации, это будет совсем красиво! Я имею право хотя бы чокнуться свами? Давайте выпьем белого сухого вина. Оно слабое, как виноградный сок.

Он открыл бутылку, разлил вино по большим хрустальнымбокалам.

– За вас, Елизавета Павловна, за вашу красоту, за вашусчастливую звезду! – произнес он торжественным шепотом.

Лиза пригубила вино и тут же поставила бокал.

– Ой, подождите, у вас сейчас ресничка в глаз попадет. –Красавченко протянул руку, притронулся к ее лицу.

– Не надо, я сама, – она резко встала и вышла в ванную. Светтам был очень ярким, но, как ни вглядывалась Лиза в зеркало, никакой выпавшейресницы не заметила. Поправила волосы, вернулась в комнату.

– Значит, к драгоценностям вы равнодушны? – улыбнулсяКрасавченко, когда она опять уселась в кресло напротив него. – Ну что ж, за этотоже стоит выпить,

– Почему?

– А просто так, – он поднял бокал, ей пришлось сделать то жесамое. – Нет, все-таки удивительный камень, голубой топаз. Вы так и неответили, вы купили комплект в антикварном магазине или он достался вам понаследству?

– Анатолий Григорьевич, почему вас это так интересует? Высерьезно увлекаетесь астрологией и ювелирным делом?

– Нет. Я увлекся вами, Елизавета Павловна, и пытаюсьнащупать тему, которая была бы вам интересна, стараюсь растянуть разговор. Японимаю, что веду себя глупо и даже не совсем вежливо. Но когда я вижу вас, сомной что-то происходит. Я теряю голову. С вами такого не случалось?

– Анатолий Григорьевич, идите к себе.

В нашем с вами возрасте уже не интересны эти игры.

– Лиза, это не игра. Я совершенно серьезно спрашиваю, выникогда не теряли голову? Не влюблялись так, что обо всем забывали, оприличиях, о здравом смысле? Я знаю, у вас кристальная репутация, двадцать летзамужем, вы образец нравственности, но так не бывает, чтобы красивая, яркая,сильная женщина ни разу в жизни не теряла голову. Впрочем, вероятно, правы былидревние ассирийцы, когда утверждали, что человек, украшающий себя топазом,сохраняет честность и порядочность на всю жизнь. Или нет?

– Анатолий Григорьевич, вы, часом, не пьяны? – осторожнопоинтересовалась Лиза.

– Я трезв, как стеклышко. Я прозрачен и чист, как этичудесные топазы. А вот с вами что происходит? Щеки пылают, глаза блестят.Тайный роман, сильное позднее чувство. Я угадал? Можете не отвечать, вижу поглазам, что угадал. Но беда в том, что роман этот вас совсем не радует. Вам,неуютно, стыдно. Вы боитесь, что рано или поздно узнают коллеги, семья. Вы неотноситесь к тому распространенному типу женщин, которые с удовольствиемделятся всеми деталями своей личной жизни и болтают о своих победах при каждомудобном случае, пытаясь таким образом повысить себе цену в глазах окружающих.Вам самоутверждаться не надо. Цена и так высока. Вы влюблены всерьез,мучительно стыдитесь этого, боитесь огласки, но ничего поделать с собой неможете, получается полнейшая чушь. Вместо счастья и удовольствия постояннаявнутренняя борьба муки совести, воспаленные нервы.