Он призывно махнул ей рукой и трусцой побежал к забору. Молодая женщина куталась в воротник куртки, притопывала ножками по бетонному крыльцу, но и шагу не сделала, чтобы поспешить ему навстречу. Ее поведение несколько насторожило Скоропупова.

«Скажите пожалуйста! — думал он, преодолевая расстояние между воротами и крыльцом. — Как будто это мне нужно! Могла бы и подойти!»

— Алевтина, — запыхавшись, позвал Валентин Иванович, останавливаясь у первой ступеньки и глядя на нее снизу вверх. — Идемте, нам надо спешить.

— Куда? — глухо спросила женщина, не делая попытки сдвинуться с места.

— Как куда? — опешил он. — Мы же договаривались. Я спрячу вас…

— От кого? Господи! От кого?! — Плечи ее начали вздрагивать.

— Давайте оставим истерики на потом, — несколько повысил голос Скоропупов и протянул руку. — Идемте. У нас очень мало времени…

И тут произошло неожиданное — она расхохоталась!

Озадаченный несговорчивостью Алевтины Скоропупов ожидал услышать все, что угодно, но только не смех. Он опешил…

Вот, оказывается, как можно!!! Он из кожи вон лезет, чтобы спасти эту дешевку от серьезных неприятностей. Он, можно сказать, задницей рискует, укрывая от следствия ее местонахождение и кое-какие интересные факты ее времяпрепровождения. А она смеется!!!

Скоропупов напрягся, заиграл желваками и, дав полный ход истинному ментовскому нутру, прикинул:

— А ну молчать, сука!!!

Смех стих, как по мановению волшебной палочки. Вволю навеселившись, женщина привалилась спиной к входной двери и настороженно поглядывала на него из-за высоко поднятого воротника.

— Я же тебя сгною на нарах, гадина! — начал Скоропупов, медленно поднимаясь по ступенькам и печатая каждое свое слово тяжеленными шагами. — Я тебе таких соседок подселю, что они у тебя желание веселиться на всю жизнь отобьют! Я для тебя вторые сутки носом землю рою, а ты, мразота, издеваться надо мной вздумала?!

Скоропупов подошел к Алевтине вплотную, схватил ее за лацканы куртки и что есть сил тряхнул оцепеневшую женщину. Инстинктивно она опустила руки, которыми держала поднятый воротник, и перед изумленным следователем предстало лицо совершенно незнакомой женщины.

— Ты кто?!

— Я — женщина, — с чувством выдала та и улыбнулась. — Разве это незаметно?

— Где Алевтина?

— Вы позволите? — Незнакомка с силой оторвала от себя вцепившегося словно клещ Скоропупова и, открыв дверь, гостеприимно предложила: — Проходите…

Настороженно озираясь, Валентин Иванович прошел следом за женщиной в гостиную и, принимая ее приглашение, рухнул в кресло. Хозяйка села в кресло напротив. Закинув ногу на ногу, она достала из кармана Алькиной куртки пачку сигарет и, прикурив, спросила.

— Так что там у вас за дело к этой ненормальной?

— Где она? — повторил он свой вопрос. — Менее двух часов назад я разговаривал с ней по телефону. Она должна была выйти ко мне…

— Не знаю, кому и что она была должна, — пожала та плечами. — Но Алевтина попросила поменяться с ней одеждой, схватила что-то из своих вещей и вылетела через черный ход, будто ей на пятки лили кипящую смолу. А вы ее знакомый?

Скоропупов достал удостоверение и сунул под нос ошеломленной даме.

— Попрошу представиться.

— Лидочка, — пропела она и тут же поправилась: — Самохина Лидия Павловна.

— Итак, я хочу знать, что здесь произошло после моего звонка?

— Да я мало что знаю, — пожала плечами Лидочка, эффектно выпуская дым в потолок. — Я зашла в дом, потом в гостиную и обнаружила покореженный телефонный аппарат на полу. Затем этот истерический смех. Я поднимаюсь к ней, а она мечется по комнате, вещи какие-то хватает и хохочет, хохочет при этом. Тут волей-неволей подумаешь, что она сбрендила.

— Что не могло не порадовать вас, — едко поддел ее Скоропупов.

— Вы правы, — не стала отрицать очевидного Лидочка. — Симпатии мы с ней друг к другу не питаем.

— Однако же решили помочь, когда она вас попросила.

— Ага, — довольно разулыбалась та. — Я бы ей еще и не так помогла, лишь бы она убралась отсюда.

— Ишь ты… Хорош, наверное, парень Денис, раз две такие красотки из-за него голову потеряли, — предположил Валентин Иванович.

— При чем тут Денис? — недовольно сморщилась Лидочка и через минуту, словно прозрев, переспросила: — А при чем тут Денис?

— Ну, если я правильно понимаю ситуацию, то у нее с ним любовь. Не понимаю только, как можно любить такого… — он силился дать ему определение, но, так и не отважившись, обреченно махнул рукой. — Э-эх, бабы…

— Денис неплохой парень, — задумчиво обронила она, постепенно бледнея лицом. — Ох, господи! Какая же я дура! Боже мой! Какая же я дура!

«Кто бы сомневался! — язвительно подумал Валентин Иванович, поднимаясь со своего места. — Ни разу в жизни не довелось повстречать разумную шлюху…»

В том, что Лидочка шлюха со стажем, Скоропупов не сомневался ни одной минуты. Многолетняя практика позволяла безошибочно определять представительниц этой древнейшей профессии. Он мог и в гуще толпы вычислить подобную штучку взглядом, невзирая на ее монашеский клобук. Но Лидочка особенно не усердствовала в том, чтобы пустить пыль в глаза окружающим. Донельзя короткая юбка, вызывающее декольте, да и с макияжем явно перестаралась. Скоропупову было невдомек, что, вырядившись подобным образом, она бросала вызов тому, кого безответно любила. При этом Лидочка слепо верила, что будет и на ее улице праздник, но пару дней назад подумала, что просчиталась…

— Так куда, говорите, она помчалась? — как бы вскользь поинтересовался Скоропупов, берясь за ручку входной двери.

— А?! — дернулась Лидочка, как от удара. — Не знаю. Она была явно не в себе. Бормотала что-то о Сергее… О боже мой! Только не это!!! Только не это!!! Они же мне никогда этого не простят!

Мало что поняв из ее бессвязных речей, Скоропупов выделил лишь одно — Алевтине по-прежнему угрожает опасность.

Алевтина неслась огородами, почти ничего не видя перед собой из-за слез, застилавших глаза. Шляпа с широкими полями, которую ей нахлобучила на голову Лидочка, мешала рассмотреть происходящее слева и справа от нее. Поэтому, вырвавшись на проезжую дорогу, она едва не угодила под колеса бешено ревущего «КамАЗа».

Водитель дал по тормозам, и через мгновение в поле ее зрения возникла его перекошенная ужасом и злостью физиономия.

— Ты чего же, паскуда, делаешь?! — заорал он, хватая ее за рукав канареечного цвета полушубка. — Обкололась?! А мне за тебя потом на нарах париться?! У-у-у, сука!!!

Он замахнулся на нее тяжеленным кулаком и ударил бы, но Алька подняла на него глаза и еле слышно пискнула: