Марк этого не знал, но согласно кивнул.

– Тем не менее, как вам опять же хорошо известно, штат Виргиния двадцать лет назад, в разгар великой реформы гражданского права, заключил сделку с врачами и ограничил размер возмещения. Максимум, на что вы можете рассчитывать, – это два миллиона долларов. Печально, но факт. Если бы ребенок остался жив, возмещение было бы куда больше. Но это дело будет рассматриваться именно в штате Виргиния.

– Значит, мы вынуждены довольствоваться двумя миллионами? – переспросил Марк, словно был разочарован такой жалкой суммой.

– Боюсь, что так. У вас есть лицензия на практику в штате Виргиния?

– Нет, – ответил Марк и добавил про себя: «И ни в каком другом тоже».

– Вам уже доводилось вести дела о преступной врачебной халатности? Я спрашиваю, потому что вы выглядите очень молодо.

– Нет. Я перенаправлю дело. У вас есть подходящие кандидатуры?

– Разумеется. – Кунс взял лист бумаги и передал его Марку. – Вот список лучших юридических фирм в округе, специализирующихся на подобных делах. У всех этих людей есть право вести юридическую практику в Виргинии, и все они хорошие адвокаты. Я работал с каждым из них.

Марк взглянул на имена.

– Кого-нибудь можете рекомендовать особо?

– Я бы начал с Джеффри Корбетта. На мой взгляд, он лучший. Ведет только дела, связанные с акушерством и гинекологией. Врачи до смерти боятся его и быстро идут на сделку.

Два миллиона. Быстрая сделка. В голове Марка заработал калькулятор.

Кунс был человеком занятым. Он взглянул на часы и сказал:

– Мой гонорар за участие в судебном разбирательстве, включая свидетельские показания, – сорок тысяч. Если вы с Корбеттом захотите воспользоваться моими услугами, сообщите мне как можно скорее. – Он уже медленно поднимался из-за стола.

– Разумеется, доктор Кунс.

Они обменялись рукопожатием, Марк забрал медицинские документы Рамона и поспешно удалился.

К концу того дня Зола сидела в баре одна, ожидая ежедневного разбора полетов. Она провела день вдали от больниц – и чувствовала себя гораздо лучше. После нескольких недель упорных поисков она наконец нашла подходящего адвоката в столице Сенегала Дакаре. Судя по информации в Интернете, Диалло Ньянг работал в фирме, состоящей из трех юристов, и говорил по-английски, хотя по телефону понимать его было трудно. Он занимался уголовными, а также иммиграционными и семейными делами. За гонорар в пять тысяч долларов мистер Ньянг был готов представлять интересы родителей и брата Золы по их приезде в страну, хотя никто понятия не имел, когда это может случиться. Перспектива перевода такой суммы в ненадежный сенегальский банк беспокоила Золу, но в сложившихся обстоятельствах у нее не оставалось выбора. Зола начиталась страшных историй о бедствиях депортированных на родине, где их никто не ждал. А мистер Ньянг утверждал, что располагает связями с важными людьми в правительстве и способен помочь ее родным благополучно освоиться в стране.

Она открыла ноутбук и проверила почту. Ее не удивило, что пришло очередное письмо из Фогги-Боттом. Фэй Докси писала:

Зола, конечно, знала, что Марк и Тодд получили точно такие же письма и просто проигнорировали их. Ее партнеры удивились, что кто-то в Фогги-Боттом оказался достаточно внимателен, чтобы заметить их отсутствие. Зола задумалась на минуту, потом написала ответ:

Необходимость врать все еще тяготила ее, но теперь ложь стала образом ее жизни. В сущности, все, что она делала и что ее окружало, было ложью: фиктивное имя, фиктивная фирма, фиктивные визитки и фиктивная личность озабоченного адвоката, охотящегося на несчастных жертв, получивших те или иные травмы. Зола не могла продолжать так жить. Разве ее жизнь была бы намного хуже, если бы она по-прежнему посещала занятия, пыталась найти настоящую работу и заботилась об адвокатском экзамене и выплате долга?

Да, была бы. По крайней мере, сейчас Зола чувствовала себя в безопасности и вне досягаемости иммиграционных властей.

С получением следующего сообщения по электронной почте она еще глубже увязла во лжи. Оно пришло от Тилди Карвер из ЛоунЭйд.

Как всегда, Зола уставилась на общую сумму, не веря своим глазам. Она всегда испытывала искушение повременить с ответом день-другой, но на сей раз решила ответить сходу.

Марк появился с широкой улыбкой на лице и заказал пиво. Тодд вошел в бар, постоял некоторое время на сквозняке, чтобы освежиться, и присоединился к ним. Он выглядел усталым и измученным после трудного дня, проведенного в окопах на передовой, и пребывал в паршивом настроении. Первыми его словами были:

– Я только что потратил восемь часов на то, чтобы подцепить какого-нибудь неудачника в суде, и не подцепил никого. Ноль. Большой жирный шиш. А вы двое чем занимались?