Ежевика быстро огляделась по сторонам.

– А где у вас можно руки помыть?..

– Можно здесь, – ответил он с ленцой, – но если ещё и локти, то вон по тому коридору, вторая дверь слева.

Ежевика бодро простучала каблучками в ту сторону, он проследил за нею насмешливым взглядом.

– Хорошенькая. Как цветущая роза. Ума у неё столько же?

Я усмехнулся.

– Не поверишь, прекрасный работник. И в самом деле отличает аксоны от дендритов, хотя что это тебе говорит?

Он взглянул на меня с иронией.

– Лошадь, умеющая считать до десяти, – замечательная лошадь, но не замечательный математик.

– Ежевике далеко до лошади, – сказал я. – И ходит всего лишь на двух задних. Но как работник в самом деле хороша. За два дня разгребла кучу проблем, на которую я отводил неделю. Но для тебя важнее, как говоришь, внешность?

– Душа, – мягко поправил он. – Душа, вложенная в нас изначально!..

– А-а, так ты этик!.. Бей предателей!

– Я на них работаю, – пояснил он с ухмылкой. – Я всех лодырей считаю этиками. Когда не хотят трудиться, какие только высокопарные умности не выдвигают!.. Нет чтобы сказать просто… Садись, но если хочешь, перейдём в гостиную.

– Не надо, – ответил я, – у тебя не гостиная, а тронный зал для пиров. А я без герцогской мантии.

Он засмеялся, вскинул руки над головой и хлопнул в ладоши. По столу заскользили тени, это под потолком пришли в движение ползающие по рельсам механизмы, пользуется этой громоздкой и очень дорогой конструкцией, пока промышленность не начала выпуск домашних роботов.

Ежевика не успела помыть руки и попудрить носик, как механические руки уставили стол тарелками с яствами и бутылками с дорогими винами.

– Ты чего? – спросил я.

– Это для понтов, – пояснил он, – иначе как побахвалиться вином из личного подвала Наполеона?.. А ещё Людовика Четырнадцатого?.. Пусть постоит, потом вернётся взад…

– Ух ты, – сказала Ежевика, – какой бережливый!

– Даже скупой, – подтвердил он, – Скрудж передо мной безумный мот. Садись и слушай, о чём умные люди говорят!.. Тютюн умный, ещё не знала?.. Понятно, его знаешь с другой стороны, но он в самом деле ещё в универе так блистал, что сперва импотентом сочли. Правда, потом застукали, что отдаёт предпочтение мастурбации, чтобы не терять на женщин время и деньги…

Ежевика заулыбалась и приготовилась слушать, но я прервал:

– Это неинтересно, давай о деле. У нас всё идёт, но впереди наметилось слабое место. Ещё не проявилось, но вот-вот… Технологию развиваем точно по графику, софт успевает…

Перед ним опустилась тарелка с сочным бифштексом, другая механическая рука положила слева от неё завёрнутые в белоснежную бумажную салфетку нож и вилку.

Он деловито развернул, взял в правую нож, в левую вилку, взгляд, нацеленный на меня, стал внимательным.

– В чём именно проблема?

– Ты знаешь, – сказал я, – или догадываешься. Мы вплотную приблизились к нейролинку четвёртого поколения. Помнишь, как мечтали ещё в универе?

Он посерьёзнел, всмотрелся внимательнее, хотя нож и вилку опустил на ломоть прожаренного мяса в готовности математически точно отрезать кусочки.

– Это то, что в народе называют чтением мыслей?..

– Да, – ответил я. – Первый нейролинк давал доступ к моторным функциям организма, второй позволил обмениваться чувствами, точнее, ощущениями… третий подключил к инету и всем хранилищам памяти, а четвёртый, как ты верно сказал, позволит передавать уже и то, что сейчас вербализно. А с этим будут проблемы.

Он ухмыльнулся.

– Понял, понял. Все мы врём. Но уверен, чипы не позволят выпустить в серию без блокиратора. Тем более наладить массовый выпуск. Само по себе чипирование хоть десятым поколением нейролинка ещё не всё, если перципиент может наглухо перекрывать вход-выход. Сейчас на ранних этапах вам ещё можно успеть и без! А потом да, госрегулирование. Хотя будет и подпольное…

– Подпольное вряд ли, – сказал я. – Никто не хочет раскрываться. Даже те, кто голосует «за».

Он в задумчивости резал мясо, накалывал на зубцы вилки и отправлял в пасть, но чисто механически, мы не умеем чувствовать такое же удовольствие от жареного мяса и вообще от еды, как люди категории попроще, те же грузчики или гуманитарии.

– Ты же понимаешь, – произнёс он наконец очень серьёзно, – есть профессии или должности, где полностью надо очень точно знать, что за человек, о чём думает и чем дышит. Например, который за пультом пуска стратегических ракет.

– К этому уровню как раз и подошли, – ответил я нервно. – Несмотря на то что мозг для нас всё ещё терра инкогнита, но ломимся вперёд, потому что так предначертано, – не мы, так другие! Большой Адам что-то задумал, а нас несёт Его воля, чьи пути Неисповедимы.

Ели некоторое время в молчании, я видел, как на его лбу собираются глубокие складки, а взгляд ушёл в многомирье.

– Чипировать, – проговорил он наконец тяжёлым голосом, – придётся в первую очередь тех, кто допущен к секретам. Дабы пресечь саму возможность поползновений шпионов и всяких там. Или успеть засечь изменение в мировоззрении тех членов правительства, которые как бы готовы перейти на сторону противника… Учитываешь?

Я кивнул.

– Для того и пришёл. Ты ещё в институте был спецом по компьютерной безопасности. Как-то можно приспособить твои наработки для установки уровней открытости?.. У тебя же две фирмы, разрабатывающие всякие заслоны и заглушки подобного типа?

Он посмотрел на меня в задумчивости:

– За участие потребую долю. Или у вас акции?.. Ладно, не смотри так, хотя ты и раньше не понимал шуток. Обрисуй проблему поконкретнее, подумаю, подключу пару головастых ребят. Может, даже группу. Вдруг чем-то поможем? Проблема не просто твоя проблема, а весьма так глобальная. Хвостом чую, на ней могу поиметь рынок… Ежевика, сделай кофе, а то у тебя голова заболит от наших разговоров. Вдруг ещё и месячные начнутся?

Она сердито сверкнула на него глазищами, но послушно поднялась, с создателем «Миргорода» нужно держаться почтительно, отправилась на кухню, куда ведут проложенные по потолку рельсы.

– Рабочий от станка, – сказал я, – или крестьянин в поле примет нейролинк и не поморщится. Они в самом деле просты, им скрывать обычно нечего. А когда вроде бы куму тайком поимеет, то все в селе и так об этом знают. А вот с интеллигенцией сложнее, там одни фрейдизмы…

Он сказал серьёзно:

– Не только ты, сейчас все работы в хайтеке засекречены. Помнишь, в своё время DeepMind заявил, что перестаёт публиковать результаты своих работ? Остальные тут же подхватили… Сейчас практически всё, даже вспомогательные дисциплины, под строгим контролем правительства и всяких там служб. Как явных, так и тайных.