Я отметил, что, кроме комиссара Шенделева, никто не осудил такого отношения, покрывающего бездействие путем высказывания претензий к нехватке материальных ресурсов. Что касается Фалалеева, то на совещании помимо мягкости, проявленной в отношении высказанных командирами требований, он не дал им никаких конкретных заданий по повышению боеспособности подчиненных им отрядов. Он не осудил проявленное командиром Семеновым отношение к бездействию его отряда. Вместо того чтобы признать свои ошибки, Семенов выдвинул обвинения в адрес тех, кто указал ему на его недостатки.

У меня сложилось мнение, что Семенову не хватает командирских качеств; занятый лишь самим собой командир не способен обеспечить четкого проведения боевых операций. Кроме того, Семенов пытается устраниться от командования во время выполнения заданий. Не в его привычках идти в бой плечом к плечу со своими бойцами. К тому же его личное поведение нельзя назвать образцовым, что пагубно сказывается на моральном состоянии отряда…»

Результатом столь неблагоприятного отчета инструктора стал приказ об отстранении Фалалеева от командования бригадой. (Обращает на себя внимание быстрота, с какой все произошло. Совещание проходило 27 августа. Инструктор сообщил о своих впечатлениях секретарю Витебского облисполкома, находившемуся в советском тылу, и уже 28 августа Фалалеев был отстранен от должности.) Приводимое ниже сообщение показывает, что даже усилий инструкторов, направляемых партией, подчас было недостаточно для исправления положения в бригадах.

«Сообщаю, что 28 августа 1943 года начальник Белорусского штаба партизанского движения товарищ Калинин передал по радио сообщение, подтверждающее назначение Сазыкина на должность командира бригады вместо Фалалеева.

По моему мнению, Фалалеев протолкнул на этот пост своего протеже и собутыльника с тем, чтобы продолжать прикрывать свои грязные делишки. Сазыкин уличен в причастности к расстрелам и другим нарушениям, происходившим в бригаде. Установлено, что Сазыкин распивал вместе с Фалалеевым самогон и считался заместителем командира бригады, хотя в настоящее время такой должности не существует. Солдаты и офицеры бригады относятся к Сазыкину за его интриги без всякого уважения. Сазыкин расстрелял много солдат, офицеров и мирных жителей.

Назначение Сазыкина на место Фалалеева произошло без ведома комиссара бригады Шенделева и меня. Шенделев передал направленное по радио сообщение, подписанное вами, Фалалееву, который воспользовался этим и, по всей вероятности, заменил фамилию Свириденко на Сазыкина… Поэтому я направляю к вам комиссара Шенделева и ожидаю ваших дальнейших указаний по этому вопросу».

Сложившаяся в бригаде Фалалеева ситуация, по всей видимости, возникала время от времени и во многих других бригадах. Бригадам была присуща инертность, которую даже энергичным командирам удавалось с трудом преодолевать. С нерасторопными командирами вроде Фалалеева вся бригада скатывалась к бездействию. Обычно было трудно отдавать бригадам приказы, касавшиеся способов выполнения заданий, и еще труднее было проверять результаты выполнения заданий, о которых они сообщали. Партизанский отряд, к примеру, мог уделять огромное количество времени грабежам крестьян или наносить удары по второстепенным по важности объектам, избегая атак важных целей, поскольку они надежно охранялись и это могло вызвать ответный удар немцев.

Существовавшая тенденция концентрации партизанских бригад в крупных, контролируемых партизанами районах позволяет сделать гипотетический вывод о том, что присущая отдельной бригаде инертность распространялась и на все партизанское движение в целом. Может создаться впечатление, что способность бригад контролировать обширные территории внутри зоны немецкой оккупации относится к достижениям партизанского движения. Вместе с тем прекрасно известно, что крупные районы немцы оставляли в распоряжении партизан в основном потому, что просто не пытались их удерживать. Из этого следует, что бригады в определенной степени шли по линии наименьшего сопротивления и собирались в наиболее безопасных районах, где риск столкновения с противником был не столь велик и где они могли в спокойной обстановке заниматься созданием своих лагерей, добывать продовольствие и строить фортификационные сооружения.

Существовало четыре категории партизанских офицеров: те, кто самостоятельно достиг этого звания внутри партизанского движения; офицеры, подготовленные в советском тылу для командования партизанами; офицеры регулярных частей Красной армии, направленные к партизанам; офицеры, оказавшиеся на оккупированной территории в 1941 году. Последние две категории составляли основную часть офицерского корпуса партизан. Точные статистические данные отсутствуют, но немцы всегда считали, и, по всей видимости, считали верно, что советское руководство ставило себе целью иметь среди офицерского состава партизан как можно больше офицеров регулярной армии. Проблемы командования партизанскими бригадами во многом были сходны с проблемами командования частями регулярной армии; и советское командование, в частности в таких центрах обороны, как Россоно и Ушачи, часто стремилось использовать партизан вместо регулярных частей. Поэтому нет ничего необычного в появлении большого количества офицеров регулярной армии в партизанских бригадах. Приведенный ниже приказ отчасти показывает, как производился отбор лиц для подготовки партизанских офицеров:

«Командиру партизан тов. Буланову

Согласно указанию Центрального штаба партизанского движения, штабом партизанского движения [4-й ударной армии] созданы курсы командиров рот для подготовки командиров партизанских подразделений, начальников штабов и командиров диверсионных групп. Для направления на курсы следует отобрать пять человек из числа бойцов, наиболее надежных, политически грамотных, морально устойчивых и беззаветно преданных социалистической Родине, а также уже отличившихся в бою. Двое должны быть отобраны для должности командиров подразделений, двое для должности начальников штабов и один на должность командира диверсионной группы. Отобранные для подготовки на должность командиров штабов должны иметь семь классов образования. Отобранные лица должны быть направлены 8 августа 1942 года в оперативный партизанский штаб при штабе 4-й ударной армии.

3 августа 1942 г.

Командир оперативной группы

партизанского движения при штабе

4-й ударной армии старший батальонный

комиссар Соколов».

Командиры, добившиеся офицерского звания внутри партизанского движения, символизировали собой дух движения. Командиров бригад из этой категории часто стремились представить героями, тогда как находившиеся в бригадах офицеры регулярной армии оставались в тени. Такие командиры по большей части были выходцами из рядов партийных чиновников низового и среднего уровней; некоторые из них являлись секретарями райкомов партии. Хотя, будучи в основном мелкими чиновниками, они принадлежали к советской элите и потому занимали особое и довольно важное место в партизанском движении. Если некоторые из них являлись лишь номинальными руководителями партизанских бригад, а основную работу делали офицеры регулярной армии, то другим удавалось добиваться успехов и становиться подлинными лидерами партизан. Одним из таких был командир бригады Лобанок, занимавший до войны должность секретаря райкома партии. Он стал сначала комиссаром бригады, затем ее командиром и, наконец, командиром оперативной группы, руководившей обороной всего партизанского района с центром в Ушачах. Еще одним из таких командиров был Марков, до войны являвшийся депутатом Верховного Совета Белорусской ССР, он командовал бригадой имени Ворошилова и руководил всеми партизанскими бригадами Вилейской области.