Идти переодеваться в покои не понадобилось — девушки принесли мой гардероб прямо сюда. Коробка с одеждой превратилась в платяной шкаф, а из стены выдвинулось зеркало и появилось кресло.

— Что вы решили надеть, госпожа?

— Ничто из этого мне не подходит.

Нужно платье для фигурного катания, которое поможет создать нежный женственный образ на льду! Ах, ведь есть дурацкий кодекс: ничего, оскорбляющего его императорское достоинство. Тогда…

Я вытащила из шкафа сиреневое платье из материала, напоминавшего атлас, и взмахом руки укоротила его длину до колен. Сняла ненужные рюши и воланы, оставив лишь кокетливые цветочные украшения на горловине и рукавах. И так достаточно короткое для двора, оно, несомненно, вызовет шок. Но не в длинном же кататься на льду!

Уроки с Линарой не прошли даром. Усевшись в кресло, я ловко накрутила локоны и выпустила небольшую чёлку. Ещё один взмах — и в волосах появились живые цветы. Этакая свадебная ретро-причёска.

Критически оглядев получившийся образ в зеркале, я объявила.

— Кажется, всё, готово.

— Тогда следуйте за нами, госпожа!

ПРОДОЛЖЕНИЕ

Девушки подвели меня к ещё одной двери, полускрытой за колоннами. Оказавшись за ней, я ахнула: передо мной простирался сказочно красивый зал, украшенный тысячами белых цветов. Мы находились в маленькой ложе прямо у сцены, на которой выступала группа танцующих эльфиек. Что-то вроде балета…

Фрейлина коснулась моей руки.

— Отсюда вас не видно публике, кайя Линара. Только когда объявят ваше имя, откроется проход на арену.

— Уже известно, кто будет выступать первой? — поинтересовалась я, нервно покусывая губы.

— После танца объявят, госпожа, — последовал уклончивый ответ.

Под ласкающие слух звуки эльфийских флейт я встревоженно переминалась с ноги на ногу. Выбранная мной музыка для выступления была любимой композицией Видящей. Лиричная, нежная, вдохновляющая. У меня получилось воспроизвести её на тренировке.

Отсюда я почти не видела первого ряда, где, скорее всего, сидели принцы. Сердце стучало всё сильнее, волнами накатывали то жар, то холод. Господи, что происходит? Куда подевался боевой настрой, который ощущала в начале отбора? Вместо него появилось жуткое предчувствие, что на этом испытании я с треском провалюсь.

Закончился танец фрейлин, зал замер в ожидании.

— Церемонию сюрпризов будет открывать кайя Линара Мервилльская, — грянул голос распорядителя.

Моё сердце ухнуло вниз и затрепетало.

Открылся проход на сцену. Ну всё, приплыли! Быть первой на очередном этапе конкурса — дело неблагодарное. Но нужно собраться, справиться с волнением…

Я заторможенно побрела на сцену по устланной красным ковром дорожке. Перед глазами мелькали незнакомые лица: на некоторых светилось любопытством, на других читалась открытая ненависть.

В чём дело? Во фривольном наряде? Неважно…

Ноги ступили на ровный пол сцены. Я присела в реверансе, и, собравшись с духом, выпалила:

— Посвящаю этот танец их высочествам.

Выдох, вдох. Удивлять так удивлять.

Пол замёрз, на ногах заблестели серебристые коньки, заиграла лирическая музыка: сначала тихо, потом нарастая. Тело начало двигаться будто само по себе, опережая мысли и чувства. Меня окутало облако пара, поднявшееся от застывшей поверхности, я заскользила по гладкому холодному зеркалу, старательно показывая то один элемент, то другой. Вытянулась в ласточку, выполнила бедуинский во вращении, прыгнула полуаксель, представляя, что это двойной. Но только завершила прыжок — и заметила сидящего в первом ряду мужчину в чёрном плаще. Его лицо скрывалось в тени низко надвинутого капюшона. Меня охватило непонятное волнение, ноги задрожали. Как же не вовремя!

Сбившись и потеряв концентрацию, я подвернула лодыжку и упала. Но даже не почувствовала удара, лишь с ужасом смотрела, как испаряется лёд. Вместо коньков на ногах снова появились туфли. Волшебство закончилось, а я продолжала сидеть на полу, внутренне сжимаясь в комок. Прошло не больше минуты… Это провал!

— Кайя Линара, — раздался в мёртвой тишине голос распорядителя, — ваше выступление можно считать законченным?

Я сидела, будто в беспамятстве, не могла вымолвить ни слова. С трибун на меня с недоумением смотрели сотни глаз. Лишь когда с первого ряда поднялся незнакомец в чёрном плаще, ко мне вернулись чувства. Я медленно встала, готовясь услышать приговор судей. Будь я на их месте, точно бы засчитала провал. Сюрприз не получился… Выход в финал, скорее всего, тоже.

Мужчина отбросил капюшон. Вернон! Сердце ушло в пятки.

— Прежде чем Линара покинет этот зал, я хочу сделать заявление, — взлетел под своды его глубокий голос. — И призываю Витора в свидетели!

Глядя, как сиятельный поднимается на сцену, я прижала руки к груди. Кайр смотрел на меня требовательно и тревожно, пронизывая насквозь глубиной синих глаз. Сердце билось как сумасшедшее, отчеканивая каждый удар в унисон пульсирующей в висках крови.

Господи! Он так бледен! Не иначе как должен сказать что-то очень неприятное… Что с отбором всё кончено…

Неуверенно я сделала шаг вперёд и, когда Вернон повернулся лицом к трибунам, вся съёжилась, готовясь услышать приговор.

— Мой выбор сделан, отец. Он пал на Линару Мервилльскую.

Ещё вчера я бы всё на свете отдала, чтобы услышать эти слова, а сейчас замерла, как оледенела. Разум отказывался верить в происходящее.

Голос поднявшегося императора прозвучал в мёртвой тишине отчётливо и раскатисто:

— Ты не можешь нарушить закон природы, выбрав одноликую!

— Могу, если это любовь!

Я едва верила своим ушам! Опомнившись, бросилась к кайру, но не дошла, отпрянула. Тишина взорвалась возбуждёнными голосами и криками, слившимися в одно громогласное: «О-о-о!» Мысли закружились в беспорядочном вихре. Боже всемогущий! Вернон только что признался мне в любви! Так кого же он выбрал на самом деле?! Линару или Таиру? Но никак не Ирину…Что же будет, когда обман раскроется? Или уже раскрылся?..

Я поймала на себе злобный взгляд Сиола, и голову сжало стальными тисками.

— Эрра тебя раздери, Вернон! — прошипел император, поднимаясь на сцену. — Ты срываешь отбор!

Кайр встретил его, загородив меня спиной.

— Мой отбор закончен. Выбор сделан.

— Опомнись! Она погибнет при первом же слиянии!

— Ты прекрасно знаешь, что я смогу стать одноликим, вызвав Стихию.

— И погибнешь, как твой дядюшка Альварт!

Впервые в голосе Сиола прозвучал страх, тотчас передавшийся мне и накрывший холодной волной.