– Я бы хотела поспать, – проговорила она. – Шее лучше, спасибо.

– Всегда пожалуйста. – Я поднялся с кровати, давая ей возможность заползти под одеяло. – Тебе нужно поспать. Мы отправляемся на рассвете.

– Хорошо.

Джо уютно устроилась и положила голову на подушку. Я накрыл ее плечи жестким дешевым одеялом из полиэстера. Она закрыла глаза, и морщинка на лбу разгладилась.

Я выключил настольную лампу и лег в кровать. Несмотря на ранний час, всего девять часов вечера, мне тоже хотелось спать. Я раньше не осознавал, насколько был взвинчен все эти недели, пока находился в бегах и пытался убедить Джо уехать со мной. Теперь, когда она рядом, я начал расслабляться. Нам предстояла долгая дорога, но я теперь не один.

Я находился между сном и явью, в том месте, где мысли начинают разбегаться, когда услышал ее сонный голос.

– Я чувствую, что это близко.

– О чем ты, Джо?

– Что-то придет и заберет тебя у меня.

В темноте она не могла заметить выражение моего лица, хотя, наверное, все же услышала, как у меня перехватило дыхание от ее слов. Возможно, Джо говорила о том, что было близко и моему сердцу, о том, что ей будет невыносимо вновь оказаться вдали от меня. Или подразумевала мой неминуемый арест. А может, ее мысли тоже начали разбредаться, и она не совсем понимала, что имеет в виду.

Но несмотря ни на что я лелеял надежду, что какая-то часть чувств, которые мы испытывали четыре года назад, все еще жива, даже если и сокрыта.

Выждав, пока ее дыхание станет глубоким и ровным, я убедился, что она спит.

– Спокойной ночи, Джо, – тихо сказал я и добавил шепотом: – Я люблю тебя.

– Куда мы поедем? Я имею в виду помимо севера?

– Просто на север, – ответил Эван. – Пока что.

Солнце только что полностью скрылось за горизонтом. Со всех сторон нашему взору открывались мили бескрайней равнины, скудно усеянной зеленью. Долгое время мы двигались по почти безлюдному шоссе, и единственным звуком оставался рев двигателя нашего пикапа. Тишина действовала на нервы, как и жара.

Я уже собралась ответить ему колкостью, но потом все же прикусила язык.

– Ты в порядке? – покосился на меня Эван.

– Я не настроена вести светские беседы.

– Тогда и не надо, – ухмыльнулся он.

– Тем более что выбор у нас ограничен, а имеющиеся темы мне не нравятся.

– Что случилось после того, как меня арестовали? Ты окончила школу? Кажется, в письмах ты упоминала об этом.

– Да, я выпустилась, – подтвердила я. – Маленькое чудо, принимая во внимание случившееся. Учительница английского так вообще сжалилась надо мной. Я написала письмо и…

Меня внезапно бросило в жар, странное сочетание горя и тоски наполнило душу, и я вспомнила о своем любовном послании под названием «Я никогда не говорила тебе».

Проглотив слова, я повернулась к окружающей нас плоской панораме.

– Да? О чем оно? – спросил Эван через минуту.

– Ни о чем, – отрезала я, слишком взволнованная, чтобы солгать. – А ты еще тренируешь задержку дыхания?

Молодец, Джозефина. «Незаметно» перевела тему.

Эван расхохотался.

– Да, только не под водой. В тюрьме нет бассейнов, но у меня было много времени в камере.

– Сколько ты способен не дышать?

– Почти шесть минут.

Мои глаза расширились.

– На самом деле?

– Да.

– Это… очень долго.

– Это нормально.

– А какого результата ты хочешь достичь? – нахмурилась я.

– Одиннадцать, – произнес он совершенно серьезно, не сводя глаз с дороги.

– Это был риторический вопрос.

– А это фактический ответ, – пожал он плечами.

Я еще с минуту смотрела на Эвана, а потом рассмеялась.

– Чудак.

Тоже рассмеявшись, он покачал головой.

– Я скучал по тебе, Джо.

После его слов сердце запело от радости, и смех затих сам собой.

– Я тоже скучала по тебе, – тихо призналась я.

Он снова покачал головой.

– Нет, не так. Я больше чем скучал. Мне казалось, что от меня откололся кусочек. Последние четыре года я пытался привыкнуть жить без него. Знаешь, это примерно как фантомная конечность. Ее ампутировали, но ты чувствуешь ее и из-за этого все больше и больше желаешь вернуть потерянную часть.

Я отвернулась, ощущая, как стыд опалил кожу.

– Прости, что не поддерживала с тобой связь. Я пыталась…

– Не надо, Джо, ты не виновата, – сказал Эван, и его голубые глаза сверкнули, словно осколки стекла на солнце.

– Правда? Просто с тобой так чертовски плохо обращались. Шейн сделал все, чтобы тебя засадить… – Я покачала головой, сжимая руку в кулак. – Ничего не помогало. Никто не хотел слушать меня.

– Я знаю. Все в порядке.

– Нисколечко. Но я пыталась. Честно. А жизнь… просто расставила все по своим местам. Звучит как жалкое оправдание, но я не лгу.

– Что произошло дальше? – тихо поинтересовался Эван.

– После приговора Джерри не бросил меня. Мне было очень плохо. Наверное, он жалел меня или беспокоился.

– Да, я помню, ты писала об этом. Я очень обрадовался, когда узнал, что ты не одна.

– Это длилось славные шесть месяцев, а потом Джерри умер. Тромбоэмболия легочной артерии. Из-за работы дальнобойщиком он слишком много сидел и плохо питался. Затем я… боролась. – Я посмотрела вдаль, теребя нитку на футболке. – Какое-то время у меня не было дома, жила в машине. В Арканзасе.

– На улице?

– Я не задерживалась на одном месте, поэтому и перестала писать. Позже уехала на юг, встретила Ли, а остальное, как говорится, уже осталось в прошлом. – Я ухмыльнулась. – Мое криминальное прошлое. Как-то так.

– Господи, прости меня, Джо.

– За что? – с горечью осведомилась я. – Сама испортила свою жизнь, точнее она была такой с самого начала.

– Меня не оказалось рядом. Я должен был находиться с тобой.

– А я с тобой. Но нас… разделили.

Он хотел что-то ответить, но остановился, увидев приближающийся знак «Съезд 51 77N в сторону округа Тернер-Фоллз».

А ниже «Дэвис, Оклахома, население 2743»

По Тридцать пятому шоссе мы въехали на территорию штата Оклахома, но тут Эван отклонился от маршрута, забирая немного на восток.

– Куда мы? – спросила я.