– Это Пэтти, – сообщила Джо с набитым ртом.

Возле закусочной, где я нашел ее, репортер брал интервью у стройной пожилой женщины с химической завивкой. В гневной, слезливой тираде Пэтти требовала, чтобы Джо арестовали за убийство ее сына. Стоящие позади нее полдюжины грубоватых парней мрачно кивнули в знак согласия.

Джо откинулась на спинку кровати и вжалась в нее, словно на нее давила эта сцена.

Картинка поменялась: местные жители утешали Пэтти, а слово взял репортер.

– Сначала решили, что в доме произошел пожар, но сейчас происшествие классифицируют как умышленный поджог. В совершении данного преступления полиция подозревает Джозефину Кларк и Эвана Сэлинджера, беглого заключенного.

На экране появились наши фотографии: снимок повзрослевшей Джо и мой, явно запрошенный в Северной исправительной колонии.

Далее показали интервью с мужчиной в коричневой полицейской форме со значком «Шериф Григгс, округ Уочито».

– Не вдаваясь в подробности, хочу отметить, что мы собрали достаточно улик, указывающих на то, что смерть мистера Стивенсона не была случайной. Мы бы очень хотели побеседовать с мисс Кларк и выписали ордер на арест мистера Сэлинджера.

– А если мисс Кларк не согласится? – поинтересовался голос за кадром.

– Тогда мы решим, что мисс Кларк является соучастницей, – серьезно ответил шериф.

Я выключил телевизор.

– Ты был прав, мне не следовало смотреть, – сказала Джо, отставляя тарелку. Наступило напряженное молчание, а затем она произнесла так тихо, что я едва расслышал: – Это моя вина.

Я бросил кусок пиццы обратно в коробку. Аппетит напрочь пропал.

– И в чем же?

– Во всем этом хаосе. – Она указала на телевизор. – Ли… – Джо покачала головой и поморщилась. Словно пытаясь стереть грязь, потрогала шею сзади. – Боже, это чертовски больно. Все. Разрывает мою душу.

– Я могу помочь?

Она взглянула на меня, и воздух вокруг начал сгущаться. В последние четыре года не имея такой возможности, сейчас я безумно желал прикоснуться к Джо. Так сильно этого хотел, что едва мог дышать.

– Спасибо, – проговорила она и подвинулась вперед на матрасе, а я сел позади.

Джо была без лифчика, в простой белой майке, и я любовался изящной длинной шеей и изгибом плеча. Потом перекинул через него ее шелковистые волосы, обнажая гладкую кожу, и ощутил возбуждение. Пульс резко участился.

Я положил руки на спину Джо и закрыл глаза.

На меня тут же нахлынули воспоминания о наших первых поцелуях и прикосновениях. О том, как я скользил руками по этой же коже, такой теплой под водой…

Я глубоко вдохнул, заставляя тело успокоиться, и начал осторожно разминать напряженные мышцы шее. Джо под моими руками казалась слишком хрупкой, маленькой и худой. Она явно недоедала. И все же я чувствовал ее силу. Тепло, исходящее от ее кожи. Незатухающий костер внутри, как бы жизнь ни старалась его потушить.

Сейчас ей требовались лишь покой и безопасность. Долгий сон и хорошее питание. Так она сможет восстановиться и набраться сил, чтобы жить, а не выживать.

Мне хотелось отвезти ее в безопасное место на постоянное проживание, но нам следовало ехать на север. В центр. Если сейчас поменять планы, то все будет разрушено. Я не стал рассказывать Джо об этом, чудо, что она вообще приняла мою безумную историю. Но для меня это так же реально, как собственное тело, как я сам. Стремление доверять видению, которое я пока видел лишь обрывками, для меня было так же естественно, как сердце, гоняющее кровь по венам.

Я нежно надавил на точки на ее шее, снимая напряжение. Джо расслабилась и впустила меня немного за защитные стены. Они не упали, уж слишком прочно девушка выстроила их. Но я услышал вздох, подпускающий меня ближе.

– С Ли все начиналось неплохо, – сказала она, наклонившись ко мне. – Не принц, но черт возьми, и не чудовище. Во всяком случае, тогда. А потом он начал принимать наркотики. – У нее перехватило дыхание. – Именно они превратили его в чудовище…

– Все в порядке, Джо.

– Я это рассказываю, потому что не хочу, чтобы ты считал меня глупой. Я не дура.

– Я этого и не говорил.

– Я просто слаба.

– Нет.

– Я позволила своему телу стать сосудом для Ли, – с несчастным произнесла она, – боксерской грушей, тряпкой. Я променяла душу на крышу над головой и еду на столе. Выживание, не жизнь. Не жизнь…

Согнувшись, она зарыдала, и ее плечи вздрогнули под моими руками. Мне до боли хотелось ее обнять и удерживать, пока Джо не успокоится. Но я продолжал гладить ее шею и плечи, ожидая, что она сама скажет, чего хочет. К чему готова.

– Я была измотана, сломлена и в отчаянии, но я бы никогда… если бы знала, что он начнет поднимать руку… никогда…

Она рухнула в мои объятия, уткнувшись носом в грудь. Крепко прижал девушку к себе, опустил подбородок на ее голову и начал гладить по волосам, одновременно испытывая за нее боль в сердце и радость за нас.

– Тебе не нужно ничего мне объяснять, Джо. Я знаю, какая ты сильная.

Она покачала головой, продолжая заливать слезами мою футболку.

– Нет…

– Да, ты сильная, – заявил я, крепче обнимая ее. – Даже такие люди попадают в чертовски неприятные истории.

– Сильный человек ушел бы.

– Сильный человек умеет выживать. Потом он сбегает или с боем пробивается наружу. Или принимает поражение. Ты никогда не сдавалась.

– Теперь он мертв, и это моя вина. Я понимаю, что это был несчастный случай, но мне так хочется, чтобы на твоих руках не было его крови, а в сердце – тяжести содеянного. Ты слишком хороший человек, чтобы нести этот крест.

– Я справлюсь, – уверил я. «У меня нет выбора».

Она села и посмотрела на меня покрасневшими глазами. Шишка на виске с пятном засохшей крови теперь стала зеленой.

– Прости, что втянула тебя в эту ситуацию. Но я очень рада, что ты покончил с этим.

Я всем сердцем желал забрать ее боль – с того момента как появился ее шрам до сегодняшнего дня – и спрятать, чтобы она больше никогда не страдала.

– Джо, это еще не конец, – произнес я. – Скоро я привезу тебя в безопасное место. Где ничего из этого, – я махнул рукой в сторону телевизора, – тебя не коснется.

Она ничего не ответила, и мы несколько секунд сидели не двигаясь. Я сгорал от желания ее поцеловать. Целовать всю ночь напролет. Только вот я нашел ее только вчера. Избитую и напуганную. Интересно, когда в последний раз хоть кто-то проявлял к ней доброту? Нежно прикасался? Как давно она занималась любовью? С Ли? Вел ли он себя с ней мягко? Или за дверями закрытой спальни тоже издевался над ней? Мне хотелось знать, однако спросить не получалось. От одной только мысли об этом я напрягся от злости. Джо почувствовала мое состояние и отстранилась.