— Ничуть, — заверил я. — К счастью, одна из моих армий находилась неподалеку. Я умею их располагать, иначе бы оставался простым бароном, как вы понимаете.

Он спросил с тревогой:

— И что произошло?

— Мятежники разбиты, — пояснил я. — Вдребезги. Все главари казнены…

Он вскрикнул:

— Как?.. И принц Клавель?

Я взглянул на него с ленивым интересом, так это должно выглядеть.

— А почему вас это волнует?

Он пробормотал напряженно:

— Ну, это же наследник… короны….

— Гм, — ответил я, — в первую очередь он мятежник и заслужил смертную казнь. Однако его сестра Лиутгарда упросила меня послать его в оковах в Квинтелард, чтобы судили местные.

Он спросил с тем же зажатым дыханием:

— И вы… отправили?

Я пожал плечами.

— Мы в хороших отношениях с королем, королевой и принцессой, что сейчас доблестно воюет в моем войске, так что да, отправил. Сейчас он во дворце под домашним арестом, ждет суда.

Он медленно распустил напряженные мышцы, с лица сошла злая гримаса.

— Да, это будет справедливее. Пусть судят свои… Я имею в виду бриттский суд, а не военные из победившей армии.

— Сомневаюсь, — обронил я, — что принцу будет снисхождение. Местные лорды весьма разгневаны его союзом с Мунтвигом, пообещавшим ему корону Бриттии.

Он встрепенулся.

— Мунтвиг ему такое пообещал?

— С таким же успехом, — сказал я мирно, — Мунтвиг мог бы пообещать ему и луну с неба.

Он спросил с недоверием:

— Полагаете, обманет?

— Полагаю, — пояснил я. — Мунтвиг не учел, что его судьба будет гораздо хуже, чем у Карла. Или вы решили, что Мунтвиг уже властелин мира?

Он замолчал, но по его виду заметно, что да, Мунтвиг почти властелин мира, по крайней мере, ему этого очень хочется.

Я допил вино, с подчеркнутым сожалением опустил чашу на стол и отодвинул.

— Хорошее вино!.. Жаль, надо ехать. К вечеру хочу попасть в Квинтелард.

Он заметил осторожно:

— У вас быстрый конь.

— Быстрый, — согласился я и добавил с многозначительной улыбкой: — Как и я сам.

Он вышел меня проводить во двор, и пока я поднимался в седло, у меня было ощущение между лопатками, что он выбирает место, куда всадить стрелу.

Бобик все поглядывал с недоумением, почему не еду в Квинтелард, я же сказал именно так, он своими ушами слышал, вот и копытное подтвердит, но я упорно направлял арбогастра в нужную мне сторону, пока вдали не появился и не начал быстро вырастать красочный замок с зеленой крышей, такой же зеленой, как и бесконечный ковер травы во все стороны, ограниченный, правда, дальним лесом, темнеющим вечерним небом с розовыми облаками.

Все поняв, Бобик подпрыгнул и понесся огромными скачками. Арбогастр наддал, но я придерживал, все равно никто не откроет Адскому Псу ворота, пусть там весь испрыгается.

Это, собственно, не замок, просто огромный уютный дом, в котором, конечно, можно отсидеться какое-то время и даже обороняться, но не замок, у меня при слове «замок» картинка перед глазами совсем другая.

Коня я оставил слуге, Бобику велел идти рядом, к хозяйке нас провели не сразу, долго и настороженно выпытывали, кто и зачем.

Мы с Бобиком ждали в большой чистой комнате, пахнет лесом и цветами, они в самом деле тремя роскошными букетами стоят в вазах на столе и на двух изящных столиках.

Бобик посмотрел кисло и поморщился. Для него запахи слишком мощные, грубые и непонятно зачем существующие, в то время как вот с той стороны доносятся нежнейшие ароматы кухни…

Открылась дверь, вошла молодая женщина, оставив ее распахнутой настежь, явный знак, что одна, а наедине с мужчиной оставаться неприлично и даже непристойно.

Я поднялся, отвесил учтивый поклон.

— Леди Линнетта…

Она испуганно присела, глядя то на ужасающего пса, что изображает статую из черного мрамора, то на меня, но уже снизу вверх, хотя далеко не Дюймовочка, а вполне в теле и ростом совсем не обижена.

— Ваше высочество?

— Леди Линнетта, — сказал я осторожно, — я ваш друг, но заскочил к вам всего на пару минут. Если вы уделите мне чуть-чуть внимания, я тут же уеду, вполне удовлетворенный. Но могу и задержаться, если разговор удовлетворит нас обоих.

Она нерешительно кивнула, сделала рукой приглашающий сесть жест, но сама опустилась через два стула, чтобы если кто заглянет в нарочито распахнутую дверь, видели, что мы ведем себя безукоризненно.

Я медленно, чтобы не пугать ее резкими движениями, опустился на стул, продолжая рассматривать ее очень внимательно.

Леди Линнетта классически прекрасна: безукоризненный овал лица, крупные светлые глаза, изящный нос и полные губы, однако на лице полнейшее равнодушие и почти неуловимая скорбь, как у молодой породистой коровы, которую доят и, как она понимает, всю жизнь будут дергать за сиськи, ничего не предлагая взамен, кроме теплого хлева, корма и сравнительной безопасности.

Ее довольно дорогое платье в добротных украшениях, шея и грудь в нитях жемчуга, их так много, что спускаются на живот, свисают с плеч, на руках браслеты тоже из трех рядов жемчужин.

Ростом и дородностью Линнетта напомнила королеву Сабринию, только моложе вдвое, больше подошла бы в жены ее сыну, но для нее принц Клавель совсем недомерок, получилась бы комичная пара.

— Мои родители уехали на ярмарку в Кепшир, — пояснила она. — Туда согнали скот, его во время нашествия укрывали в лесу. Мой отец хочет купить с полсотни овец мясной породы и десяток для шерсти…

— Хозяйственный у вас отец, — одобрил я. — А вы пока управляетесь за него?

— Я с детства привыкла следить за хозяйством, — пояснила она. — Все книги расходов и доходов веду я… Вы подождете, пока они вернутся?

Я покачал головой.

— Это необязательно. Я приехал к вам, леди Линнетта.

Она сказала настороженно:

— Я ничего не решаю. Вам придется подождать родителей.

— А мы просто поговорим, — сказал я беспечно, — даже поболтаем! Видите, какая погода прекрасная? Вот и поговорим о погоде… Какая она была, когда вы впервые познакомились с королем Ричмондом?

Она вздрогнула, чуть отодвинулась, словно я уже протянул к ней загребущие.

— Восхитительная, — ответила она после паузы. — Шел мелкий дождь, листья падали на землю и усеивали ее красным с оранжевым ковром. Но… зачем это вам?

— Просто проверил, — объяснил я, — насколько вы помните… или стараетесь забыть это все.