вот проникнуть в запертый кабинет, а затем и в запертый шкаф так, чтобы никто не заметил, будет куда труднее. Не говоря уж о том, чтобы вырезать страницу из записной книжки и скрыться, никому не попавшись на глаза.

В понедельник Чарли начала приводить свой план в исполнение. Она сказала матери, что ночует у Лоры, затем подделала справку от врача для школы. После чего села в автобус до Нортгемптона. Понаблюдав с безопасного расстояния, как ребята заходят внутрь, она выждала четверть часа и тоже поспешила к дверям.

– Я опоздала, – сообщила она проверяющей билеты женщине, стараясь, насколько это было в ее силах, изобразить, что паникует. – Очень извиняюсь! Меня мама должна была подвезти. Боюсь, у меня будут крупные неприятности. Все уже на месте, да? Могу я войти?

Женщина заколебалась, но лишь на мгновение.

– Заходи же! Быстрее.

Чарли юркнула внутрь и присоединилась к экскурсии, испытывая облегчение оттого, что первая часть закончилась. Она старалась держаться на некотором расстоянии от класса – до тех пор, пока не подошли к кабинету Артура Томпсона. Тут она смешалась со стайкой школьников и вместе со всеми проскользнула в комнату. Поступить именно так было очень важно, потому что дверь на сигнализации, и зараз впускали только одну группу.

Их учитель – довольно молодой на вид священник с восточноевропейским акцентом – прочистил горло и объявил:

– Слушаем мы ушами, а не ртом.

Чарли скользнула за книжную полку.

Сотрудник музея начал рассказывать о детстве Артура Томпсона, о трудностях, с которыми тот столкнулся, учась в Гарварде в восьмидесятые годы, и о том, как прототип молниеприемника ударил его током огромной мощности, так что пришлось целых шесть недель провести в больнице.

– Тогда его тень и стала магической? – спросила одна из девушек.

Священник наградил ее укоризненным взглядом, а экскурсовод кивнул.

– Считается, что так оно и было, поскольку после этого он начал заниматься теневой магией. Он подписался на ряд ранних досок объявлений и даже создал расчеты по обмену энергией между сумеречником и его тенью.

– А что случилось дальше? – спросил стоящий сзади мальчик.

– Разве ты не читал об этом, Тобиас? – возмутился священник.

– Нет-нет, я имею в виду тень, – пояснил мальчик. – Сделавшись мраком, он стал называть себя Роуди Джосс, верно? И что же – его поймали?

– Об этом история умалчивает, – отрезал священник. – И мы не станем донимать экскурсовода глупыми вопросами.

– Я видел видео, – не унимался паренек. – В интернете.

Сотрудник музея улыбнулся, хотя и несколько натянуто.

– Никто не знает, что случилось с тенью Артура после Боксфордской резни. Выдвигались предположения, что передача энергии привела к потере памяти, что тень была сбита с толку. Не стоит забывать, однако, что Роуди Джосс – это не Артур. Артур погиб во время Боксфордской резни, став такой же жертвой, как и все остальные в тот день.

Учитель и экскурсовод мужественно пытались вернуть разговор в нужное русло, подавив неуместный интерес своих подопечных. Через пятнадцать минут класс вышел, оставив спрятавшуюся за книжной полкой Чарли в одиночестве. Выждав некоторое время, чтобы убедиться, что кабинет точно пуст, она выбралась из своего укрытия и заползла под огромный стол Артура Томпсона.

Сидя там и наблюдая за передвижением ног, она пожалела, что вошла не с последней группой, а с третьей от конца. Однако ей не нужно было особо беспокоиться о том, чтобы не шуметь, не шевелиться или что-то в этом роде, поскольку ее окружала какофония звуков: хихиканье, жевание жвачки, бормотание экскурсовода.

Наконец музей покинула последняя группа. Чарли услышала, как в соседней комнате переговариваются сотрудники – всего их было двое. Раздался смех, сменившийся гулом пылесоса, немало ее встревожившим.

Но кабинет уборка не затронула, а вскоре и вовсе прекратилась. Чарли вздохнула с облегчением.

Она слушала, как закрываются замки и включается сигнализация. С наступлением ночи Чарли выползла из-под стола, нервничая больше, чем ожидала. Хотя она много раз проникала в чужие дома, на этот раз все казалось иным. Малейший звук заставлял ее вздрагивать.

Сделав несколько вдохов и выдохов, чтобы успокоиться, Чарли, подсвечивая себе фонариком на телефоне, принялась ковыряться в замке шкафа. Потребовалось три попытки, прежде чем она смогла открыть дверцу. Внутри обнаружилась нужная записная книжка – одна из тех, что были выставлены в витрине. Она пролистала ее, пока не нашла страницу с надписью «Обмен теневой энергией», и достала из рюкзака бритву.

Едва она собралась полоснуть лезвием по бумаге, как ее охватило чувство вины. Ей показалось неправильным портить такой раритет. Когда процессом руководил Рэнд, о морали задумываться не приходилось. Он был плохим парнем, они делали плохие вещи, и все на этом.

Достав из рюкзака батончик мюсли, Чарли принялась жевать, глядя на шкаф. Потом прошлась по комнате, рассматривая обстановку: фотографии, эскизы молниевой фермы, выполненные самим Артуром Томпсоном, поздравительное письмо от губернатора. А в дальнем углу – нацарапанное вкривь и вкось послание от того, кто утверждал, что он мрак:

Артуру Томпсону из города Нортгемптон.

Вы пытались связаться со мной, но я призываю вас отказаться от этой затеи. Да, во тьме скрываются древние существа, но их лучше оставить в покое.

Я не хочу, чтобы меня изучали. Хоть я и родился человеком, больше им не являюсь.

Написано 23 апреля Клеофесом Йоркским

Чарли нахмурилась, размышляя, не бродит ли до сих пор поблизости мрак, некогда бывший Артуром Томпсоном, не сочиняет ли письма.

В конце концов Чарли достала телефон и сфотографировала нужную страницу, не вырезая ее из записной книжки. Имеющаяся на ней информация хорошо видна, и этого заказчикам должно быть достаточно. У нее тут же возникло ощущение, что она облажалась, но все же не смогла заставить себя испортить музейный экспонат.

Потом она подошла к окнам, надеясь через одно из них выбраться на улицу, но везде имелась сигнализация. Тогда она села на стул, немного покрутилась на нем. Поиграла в игру на телефоне. Заползла обратно под стол и задремала.

Вдруг она увидела что-то в окне. В углу комнаты появилась тень, которая начала медленно отделяться от стены. Чарли свернулась калачиком и старалась не дышать.

Перемещаясь по комнате, тень остановилась у пересекающей пол полосы черной ониксовой плитки, затем переступила через нее, постепенно сгущаясь. На мгновение она приобрела человеческий облик – очевидно, своего хозяина-темнодела, который ею управлял. Преодолев преграду из ониксовых плиток, тень подошла к шкафу, просочилась в замочную скважину и заставила дверцу распахнуться.

Затем тень снова сгустилась, как будто кто-то придал ночи человеческую форму. Наверное, иначе она не