– Забота о храме – это мое дело. Твое же – это охота на ведьм, – покачал головой Гарольд. – Лорд Николас в подвалах.

– Он ведь еще жив? – господин Томас прислушался, выглянув в окно. – Потому что, кажется, принц пришел за ним. И не один.

***

– Великий Отец, выходите! – крикнул Вальтер, останавливаясь на площади перед храмом.

Королевская стража приготовила клинки. Толпа позади с непониманием переглядывалась, шепча и строя догадки.

– Вы пришли за своим другом, Ваше Величество? – храмовник без страха вышел на балкон. – Но ваша власть не выше власти господа!

То, что принц был жив и пришел сюда, могло значить лишь одно – Клаудий проиграл.

И конечно, спасая свою шкуру, этот хитрый лис с потрохами сдал Гарольда, но доказательств у Кэриаса все равно не было. Не могло быть.

Народ, который принц собрал не то по глупости, не то по незнанию, не смущал Великого Отца, а скорее наоборот. Гарольд знал, что нужно сказать и когда нужно замолчать, чтобы люди поверили в эти слова. Знал, какую интонацию подобрать, чтобы они пошли за ним. Он не зря получил чин Великого Отца.

Конечно, люди любили и принца, но все же не настолько, чтобы позволить ему покрывать друга-преступника. А Гарольд собирался выставить все именно в таком свете.

Народ позади принца начал перешептываться. Горожане не знали, о чем говорил Гарольд, но с последним его утверждением были полностью согласны.

– Господь все видит! – раздались крики из толпы. – Перед его судом все равны!

– Лорд Николас тут не при чем, – покачал головой Вальтер, придав голосу твердость. – Я пришел обвинить вас, Гарольд, нареченный Великим Отцом, в предательстве короны…

Бастард не умел зажигать сердца так, как делал это его брат и люди чувствовали некую подмену, даже не зная, в чем она заключалась.

– Храм не может предать корону! Он ей не подчиняется! – громогласно перебил его Гарольд. – Иначе, кто будет представлять интересы простых горожан, землепашцев, служек? Храм нерушим, для него едины все. И ваш титул не позволит вам получить какие-то привилегии.

Народ позади Вальтера одобрительно зашумел, поддерживая Великого Отца. Обладая внешностью принца, бастард не имел его харизмы.

Лина тронула лорда за руку, желая успокоить и подбодрить. Теперь пришла ее пора вступать в игру.

– Ты прав, храм нерушим, и я не стремлюсь к привилегиям, или особому отношению, – начал Вальтер, вдохновленный теплом маленькой ладошки. – Но и у того, кто именует себя Великим Отцом не должно их быть…

Ведьма, встав позади бастарда, закрывшись своим плащом, принялась плести кружево заклинания. Чары истины требовали ничтожно мало силы, но много времени – они нарастали постепенно, все больше расползаясь по площади и были призваны заставить Гарольда сказать правду. Только действовали они на всех вокруг.

– Какие у меня привилегии? – усмехнулся Великий Отец. – Отдельный кабинет? Я не был рожден аристократом, и всего добился своей волей и верой!

– И добившись доверия, ты предал его! Вместо того, чтобы стать примером для простых служителей, ты обесчестил храм! Поэтому я, сын короля, обвиняю тебя, Гарольд, получивший чин Великого Отца, в растрате государственной казны! И пусть жители нашей славной столицы станут свидетелями моих слов! – громко и звонко проговорил Вальтер, осторожно подбирая выражения. – Мне стало доподлинно известно, что ты состоял в сговоре с королевским советником Клаудием. Вместе вы долгие годы обворовывали не только моего отца, но и весь наш народ! Вы тратили деньги на свои нужды, вы пользовались доверием и положением! Ты недостоин занимать этот пост, ты запятнал свою честь! Ты сказал, что храм независим, чтобы все были равны перед Господом. Но кто найдет управу на тебя самого, как не корона? Именем Его Величества, я арестовываю тебя, Гарольд.

Народ позади зашумел еще громче.

Заклинание Лины придало бастарду необходимой искренности, а смысл его слов всполошил горожан, заставив их задуматься.

Вальтер кожей чувствовал сомнения толпы, ее растерянность. Она, как весы, качалась в нерешительности, не понимая, в какую сторону стоит склониться.

– Где ваши доказательства? – вскинул брови Великий Отец.

Еще минуту назад он чувствовал себя хозяином положения, но теперь что-то изменилось, и Гарольд никак не мог понять, что именно. Возможно, у принца есть туз в рукаве, о котором он не знает?

– Скажи правду. Скажи громко, что ты не в курсе всего этого, и тогда я принесу извинения и уйду, – уронил Вальтер.

Сейчас, благодаря чарам Лины, Великий Отец не смог бы соврать.

Это было очень просто, и Гарольд даже выдохнул с облегчением – уж искусно врать он умел лучше любого лицедея.

– Я… – Великий Отец собирался произнести красивую ложь, но не смог, а вместо этого из него полились совсем другие слова, будто он вдруг утратил контроль над собственным языком: – Аристократам достаются все блага по праву рождения, но чем хуже простые люди? Да вы просто зажравшиеся идиоты, слишком привыкшие к тому, что получаете желаемое по одному взмаху руки. Подумаешь, я брал деньги из казны! Ну и что? Я тоже достоин этого! Я так долго шел к власти, что заслужил право пользоваться ей по своему усмотрению!

Над площадью воцарилась глухая тишина. Солнце искрило снег, отражаясь в окнах близлежащих домов, из которых так же высунулись люди. Если бы здесь вдруг оказалась муха – она нашла бы себе сотню ртов, в которые можно залететь, ведь все они сейчас были распахнуты от возмутительного признания.

– Но вы же не давали эти монеты нуждающимся? Вы тратили их на себя? – почти шепотом произнес Вальтер, не оставляя Гарольду ни единого шанса оправдаться.

– Я тратил их так, как считал нужным, – крикнул Великий Отец и прикрыл рот рукой.

– Он не достоин возглавлять храм, – послышались голоса из толпы.

– Его надо свергнуть!

– Великий Отец не должен быть вором!

– Да он просто грязная свинья!

– Долой вора!

– Он не достоин! – воскликнул господин Томас, стоявший позади Гарольда. – Он осквернил саму суть веры, он убивал невинных, он покушался на жизнь принца, когда тот узнал о его коварных планах! Его надо казнить! Храму нужен новый глава!

Толпа одобрительно заулюлюкала. Отовсюду слышались крики одобрения.

У них получилось даже без доказательств. Благодаря Лине, горожане поверили им, а не Гарольду.

– Ведьма! – прокричал Великий Отец, запоздало поняв причину своей внезапной искренности. – Она ведьма! Она заставила меня говорить все эти ужасные вещи!

Его рука указала на Лину.

Толпа вновь замолчала, все взгляды скрестились на девушке, продолжавшей творить магию.

Лина опустила руки, оглядевшись вокруг. Прямо сейчас наяву сбывался самый худший ее ночной кошмар.