Вокруг девушки стояли люди, которых она знала долгие годы, что провела в столице – мясник из соседней лавки, она лечила его от подагры. Торговец тканями, что страдал головными болями и раз в месяц покупал у нее целебный отвар.

Жена стражника, которой она помогала родить, и мальчишка, сломавший руку, которому она накладывала шину. Сапожник, купец, ключник, служка, конюх, лакей – ко всем она приходила в трудную минуту.

И сейчас все они смотрели на нее, смотрели с подозрением и ненавистью, будто на площади вместо девушки вдруг оказался незнакомый монстр.

От этой злой толпы ее отделял лишь Вальтер и двадцать человек королевской стражи. Но что могут двадцать, даже хорошо обученных людей, против половины города? Бастард сказал Гансу спасти ее ценой своей жизни, но едва ли этого хватит…

– Сожгите ведьму и расходитесь. Все кончено, – Великий Отец расхохотался со своего балкона и обернулся к Томасу. – А тебя я убью лично, за предательство нашей веры.

Чистильщики, что по приходу Вальтера, высыпали во двор, глядя на разворачивающееся перед ними представление, сейчас принялись действовать. Часть из них поспешила обратно в храм, желая помочь Великому Отцу. Остальные же двинулись на Лину.

Вальтер кивнул и стража выставила мечи.

Кажется, вот-вот должна была развернуться кровавая битва, что на века войдет в историю города.

Томас не понимал, почему принц с ведьмой решили применить магию, вместо того, чтобы действовать по плану. Но отступать все равно было поздно. Схватив из кабинета внушительных размеров вазу, господин Томас от души ударил Гарольда ей по голове, вложив в это все свое презрение к столь низкому и меркантильному человеку. Когда Великий Отец без чувств рухнул на пол, Томас метнулся к выходу, запирая дверь кабинета. Он даже успел подтащить к ней массивный стол, прежде чем внутрь принялись ломиться чистильщики.

***

Великий Отец праздновал победу.

Прежде Гарольда раздражала дотошность принца, его верность и слишком острое чувство справедливости, но он никогда не считал Кэриаса идиотом. Что ж, выходит он ошибался – только идиот мог привести с собой ведьму и заставить ее колдовать прямо под окнами храма.

Да, принц принудил сказать Гарольда правду, да только кто теперь в нее поверит? Народ ненавидит магию, и за сотрудничество с ведьмой, принца уничтожат. У храма будут все основания судить его, ну а сам Гарольд предстанет потерпевшим, которого оклеветали с помощью темных сил колдовства.

Конечно, кто-то сегодня пострадает. Лицо принца ясно давало понять – он не отступит. Но какое Гарольду дело до десятка чистильщиков, что прольют свою кровь? Результат-то ведь стоит даже большего.

А что касается господина Томаса… Гарольд не знал, чем вызваны его слова, но это все равно не имело значения. Великий Отец не прощал тех, кто шел против него. Он не оставлял врагов за спиной, и это всегда помогало ему двигаться дальше без оглядок и опасений.

Жаль, что Клаудию пришел конец. Сам советник был безразличен Гарольду, но вот монеты, которые он приносил… впрочем, всегда можно придумать что-то новое.

Занятый этими мыслями, Великий Отец даже не понял, как Томас ударил его по голове и потерял сознание.

***

Лина закрыла глаза, прикидывая, как лучше поступить.

Заклятие отвода глаз? Не подействует, когда все внимание сосредоточенно на ней. Может, невидимость? Но в такой толпе ее кто-нибудь заденет, а после сможет и обнаружить.

Оглушение? Неплохой вариант и требует не так много магии.

То, что пока толпа молчала – было лишь затишьем перед бурей. Горожане боялись мечей стражи, однако ведьм они боялись куда больше.

Конечно, ей близки эти люди, но Лина должна сбежать. Ей необходимо продержаться хотя бы один день, чтобы спасти Кэриаса. А после пусть делают с ней то, что хотят.

– Лина! – внезапно из толпы раздался знакомый голос. – Лина – это правда?

Растолкав народ, к ней протиснулся Скотт.

Королевские стражники выставили мечи, предупреждая, что они не шутят.

– Правда, – кивнула девушка, гордо расправляя плечи. – Но ведьмы совсем не так плохи, как о них говорит храм!

Скотт пристально поглядел на нее, а после развернулся к толпе.

– Вы действительно хотите сжечь ее? – печально спросил он. – Вы на это способны? Вы на самом деле сможете стоять и смотреть, как она кричит от боли, когда огонь будет пожирать ее?

– Она ведьма! – крикнул мясник.

– Магия зло! Она проклянет нас, если мы ее отпустим! – поддержали его остальные.

– Что с того, что она ведьма? – Скотт развел руками. – Мы живем рядом с ней уже столько времени, она могла проклясть нас сотню раз! Но скажите, есть ли среди вас хоть один человек, кому Лина не помогла, когда он нуждался в этом? Хоть кто-то, кому она причинила вред?

Повисла тишина.

– Она лечит меня, – наконец неуверенно выдавил мясник. – И только ее травы мне помогают.

– Вот видите! – воскликнул Скотт. – А мне она подарила целую семью! Без Лины моя жена и ребенок погибли бы в родах! Больше суток она не смыкала глаз, не отходила от ее кровати, позабыв о своих нуждах! Может эта девушка и ведьма, но она самый добрый человек из тех, кого я знаю. Я не позволю причинить ей вред, и верю, что вы не станете этого делать! Потому что сжигать Лину лишь за то, что она помогала нам всем – вот где кроется настоящее зло! Вы поможете мне защитить ее?

Он указал рукой в сторону подступавших чистильщиков.

Настроение толпы вновь переменилось.

Действительно, практически каждый из горожан мог припомнить что-то хорошее, что сделала для него ведьма.

– Защитите ее! – крикнул с балкона Томас, эхом повторив слова стражника. – Я всю жизнь ловил ведьм, считая их тьмой, но эта девушка не побоялась спасти мне жизнь, даже зная, что за это может лишиться своей. И у меня есть храбрость признать свои ошибки и ошибки храма! Не все ведьмы злые, и не вся магия идет во вред! Есть и такие, кто помогает людям!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

***

Николас сидел в сыром подвале, размышляя о том, что больше никогда не увидит небо, солнце и свободу. Но что больше всего его волновало – так это судьба Персиваля. Мальчишка не заслуживал смерти, а если его казнят, то в этом будет виноват один лишь Ник.