***

– Вальтер, сын мой, – произнес король.

Большую часть ночи он метался во сне, часто просыпаясь. Тогда Лина давала ему укрепляющий взвар, и мужчина вновь погружался в тревожную дрему.

Силы ведьмы восстановились к рассвету, и король как раз проснулся окончательно. Теперь же они втроем сидели в покоях, которые выделил для Его Величества лорд Николас. Лина расставляла свечи для ритуала, стараясь не слушать слишком личный разговор.

– Да отец, – бастард склонился над королем.

– Что бы ты там ни думал, – откашлявшись, продолжил Его Величество. – Я всегда любил тебя. Ты мой первенец, лишенный трона из-за моей ошибки, и я прошу прощения за всю боль, что причинил тебе. Ты стал достойным мужчиной. И береги эту девушку, она стоит целого королевства.

Он бросил взгляд на ведьму.

– Я никогда ее не упущу, – хмыкнул Вальтер, и невольно Лина покраснела. – Но тебе не за что извиняться.

– Я отнял тебя у матери, и она отомстила мне за это, – покачал головой король. – Ты должен знать. Та ведьма, Эмильда… она…

– Она могла бы познакомиться со мной, вместо того, чтобы пытаться убить моего брата, – вскинул подбородок Вальтер.

У него было время смириться с этим. К тому же бастард больше не желал ее ласки. Ему хватало ведьмы, что по-настоящему научила его любить, и в жарких объятиях которой он сполна нашел свое утешение.

– Я рад, что ты счастлив, – улыбнулся король. – И передай Кэриасу, что я так же люблю его. Пусть он следует за своим сердцем, и не повторяет моих ошибок. Он станет достойным правителем, честным и справедливым.

– Я передам ему твои слова, отец, – пообещал Вальтер и склонившись, поцеловал его руку.

– Ты готова, Лина? – спросил король.

– Если вы готовы, Ваше Величество, – кивнула девушка.

– Начинай, пока не стало поздно. Я счастлив умереть ради своих детей.

И Лина начала.

Первое, что увидел Кэриас очнувшись – это лежащего на кровати короля.

– Отец? – хрипло прошептал принц, оглядываясь.

Комната, где он сейчас находился, отличалась и от его дворцовых покоев, и от скромного жилища колдуньи, куда он пришел за помощью, но все равно казалась очень знакомой.

Сам Кэриас сидел в кресле, а на полу, в кругу свечек… да, это была та самая ведьма. Принц попытался подняться, но пошатнувшись, откинулся обратно на мягкую обивку.

– Не угадал, брат, – горько донеслось с кровати.

Это был голос короля, но интонация, тембр…

– Вальтер? – Кэриас удивленно вскинул брови.

– Вот теперь верно, – бастард вскинул руки, ощупывая свое новое лицо.

Ощущения казались совершенно непривычными. Если Кэриас еще как-то соответствовал его прошлой комплекции, физической форме и навыкам, то король… все же, возраст сделал свое дело.

– Но как? Почему? А я…? – он поднес к глазам свои пальцы, но пальцы показались ему точно такими же, какими он их помнил.

– С тобой все в порядке. Она спасла тебе жизнь, – хмыкнул Вальтер, указав на Лину.

Бастарду хотелось подняться, обнять девушку, осторожно перенести ее на кровать, но после ритуала он едва мог шевелить руками.

– Ведьма. Значит, у нее все получилось. Но почему ты сейчас выглядишь, как отец? И что случилось с ним?

– Ее зовут Лина. Запомни это имя, ведь я собираюсь провести с ней всю свою жизнь, которую подарил мне отец, отдав свое тело, – проговорил Вальтер. – А что случилось… это долгая история, однако сперва ответь мне на один вопрос.

– Какой?

Кэриасу было странно говорить с братом, но видеть отца. Впрочем, сейчас все вокруг казалось ему странным – и ощущения собственного тела, и легкая головная боль, и очертания одной из гостевых спален Николаса (принц наконец понял, что это за комната).

Может, Кэриас и не помнил ничего, что было с ним, пока ведьма и бастард искали убийцу, но столько дней за чертой не прошли для него бесследно.

Впрочем, это было лучше, чем смерть.

– Почему ты никому и ничего не рассказал, если знал и о кражах из казны, и о причастности храма, и о том, кто проклял тебя?

– Я не знал и не знаю до сих пор, – Кэриас нахмурился.

– Не знал? Но ведь ты все подробно описал и…

– Расскажи по порядку обо всем, что случилось, а потом я поделюсь своей историей, – предложил Кэриас.

Вальтер кивнул, а после принялся говорить, удивляясь звучанию такого знакомого отцовского голоса, что теперь стал его собственным.

Слушая брата, Кэриас то хмурился, то удивленно вскидывал брови, то ругался.

– Вот это да! Чертов Клаудий, никогда бы не подумал на него! – выдал принц, когда Вальтер закончил. – Он столько лет служил нашей семье, а оказалось делал это лишь ради наживы! Спасибо тебе, ве… Лина. Не зря нянюшка послала меня к тебе.

Он перевел взгляд на уже пришедшую в себя девушку.

– Как понимаю, именно она догадалась о проклятии, Ваше Величество, – кивнула ведьма.

– Кэриас. Зови меня по имени, мы ведь договорились. Да, она догадалась. Когда-то она спасла тебе жизнь.

– Знаю, господин Томас упоминал об этом. Так теперь вы ответите, почему не рассказали мне о Клаудии? Понимаю, такие вещи не доверяют первому встречному, но имея доказательства, вы ведь могли отправиться к отцу…

– Я не знал, что во всем замешан Клаудий, – развел руками принц. – Честно говоря, о нем я думал в самую последнюю очередь.

– Но ведь в тех бумагах…

– Давайте по порядку, – вздохнул Кэриас. – Признаться, только сейчас я начал понимать, каким был дураком, скрывая это дело и опасаясь обвинить невиновного. Несколько месяцев назад я заметил, что с казной творится что-то неладное. Я даже поделился своими мыслями с тобой, брат, но никак не мог найти ни причастных к этому, ни доказательств краж, поэтому сперва решил, будто мне просто показалось. Однако объезжая страну при подготовке нового закона о свободах для черни, я понял, что все же был прав. Доходы королевства значительно превышали суммы, поступавшие в казну, однако я так и не мог понять, кто виновен в этом. Я даже поговорил с Филиппом, но тот клялся, что все чисто, показывал бумаги, счета, расписки… видимо этот разговор и стал моей ошибкой. Желая найти вора, я решил выманить его на живца. Я подготовил ловушки и оставил зашифрованные записи с указанием, где найти якобы подтверждения моих слов. Я даже оставил ключ к шифру на своем столе, чтобы послание дошло до преступника. Но все, что я написал – было лишь моими предположениями, я не упоминал ни одного имени… Поэтому я и не решился идти к отцу – не хотел, чтобы он посчитал меня мнительным юнцом.