Таис сошла с ума! Ведет себя как неразумная девчонка. Я почти решился все бросить и вернуться, когда в голове вспыхнула догадка. Что, если он специально говорил все это, чтобы надавить на больные точки и вынудить меня вернуться? И, поддавшись эмоциям, я сам приду в приготовленную ловушку? Это будет даже выгоднее для Таис: мол, прежний король покаялся и явился с повинной.

Либо я просто превращаюсь в параноика.

– Не верите мне? – догадался стражник. – Наверное, я бы тоже на вашем месте не поверил. Тогда скажу последнее и буду возвращаться к отряду, иначе меня начнут искать и неизбежно придут сюда. Мэра Алура в замке. Ее допрашивали, но она рассказала лишь о тяжело больной дочери, с которой была вынуждена находиться, пока не нашла сиделку.

– Для чего мне эта информация? – Хотя я и делал вид, что мне безразлично, но от сердца отлегло. Алура, которую я невольно подставил под удар, не пострадала.

– Когда вы вернетесь, мы поможем вам попасть в замок, а уважаемая мэра не вызовет подозрений, пропустив троих новых слуг.

Со стороны дороги раздались отдаленные голоса.

– Мне пора, – бросил Велидор. – У вас еще есть союзники, ваше величество.

Стражник вскочил на коня и направил его туда, откуда явился.

– Здесь никого нет, – крикнул он кому-то. – Должно быть, они двинулись по другой дороге. Нужно спешить! Теряем время.

Мы с Кэрлайлом прождали, затаившись, еще некоторое время наблюдая со стороны, как Велидор уводит погоню в другую сторону.

И все это время в моей голове бурлили мысли.

Еще не все потеряно. Таис совершает много ошибок, которые в конечном итоге обернутся против нее самой.

Народ, который она сумела в один миг обратить против меня, недолго был слеп: прошло несколько дней, и он уже стал бояться новую королеву.

Выпускать преступников из тюрем было глупым шагом.

Возможно, все дело в женской непоследовательности. Либо Таис попросту растерялась, когда получила реальную власть, к которой оказалась не готова. Ведь ее не учили править.

Мне даже стало ее жаль. У нее просто не было выбора, она следовала плану своей матери, страстно желающей видеть дочь на троне, и когда Таис поняла, что заветное место ускользает прямо из рук, она просто не смогла поступить иначе. Возможно, когда-то я даже смогу ее простить. Понять ведь уже почти получилось.

Но какое-то эфемерное ощущение неправильности происходящего никак не давало мне покоя. Будто все не то, чем кажется.

Зная, что погони за нами больше не будет, мы вновь двинулись в путь.

К вечеру добрались до небольшой деревушки, показавшейся мне смутно знакомой, хотя я уверен, что никогда ранее не бывал в здешних местах. Ощущение дежавю подкреплялось тем, что я почти безошибочно знал, что таится за следующим поворотом – старая таверна, местные бани, пекарня.

Все это можно было бы списать на похожесть всех деревень, но нет, я действительно знал, куда мы приехали.

Я бросил взгляд на Эмму.

Она так же, как и я, рассматривала ничем не примечательные домики, и бледность еще сильнее разливалась по ее белой коже. То и дело она нервно сглатывала – будто во рту пересыхало…

Словно тоже узнавала места.

– Тихо тут, будто вымерло все. – Кэрлайл остановил лошадь и спрыгнул с козел на землю. – Сколько домов уже проехали, а ни в одном окошки не светятся.

– В деревнях рано ложатся спать, – попробовал предложить версию я, – наверняка к утру здесь будет не протолкнуться.

– Кто знает, может, вы и правы. Но попробовать постучать хотя бы вон в тот домик можно. Если разбудим хозяина, извинимся за доставленные неудобства. – Лекарь указал на крохотный, но добротный домишко, стоявший на отшибе от остальных, и не раздумывая направился к нему.

Дом оказался пуст. Никто не отозвался на наш стук, зато дверь с тихим скрипом отворилась, приглашая пройти внутрь.

Здесь пахло старым деревом, какими-то травами и мышиным пометом, что давало понять – хозяева покинули свое жилище очень давно. С улицы сюда почти не попадал лунный свет, приходилось идти очень осторожно, чтобы не наткнуться на острый угол или, того хуже, не провалиться в подпол.

Но сильнее всего я боялся приступа, коих давно не случалось, а вот теперь сердце сжало так, что казалось: еще немного – и начнется. Стиснув зубы, я прислонился к стене и почти сразу почувствовал, как меня взяли под руку.

Вдох-выдох – я постарался унять сердце глубоким дыханием.

Высокая фигура Кэрлайла была чуть впереди, лекарь искал что-то в навесных ящиках. Я повернул голову, чтобы увидеть Эмму, но вместо нее на меня смотрела белокурая девочка лет семи. Странно, но в почти кромешной темноте я отчетливо ее видел. Она заглядывала, казалось, в самую мою душу, дотрагивалась до сжимающегося в спазме сердца, и оно словно оттаивало, постепенно освобождаясь из оков боли, начинало биться ритмично и ровно.

Призрак или видение не казался мне опасным, если не считать чувства бесконечной тоски, передавшегося от него ко мне. Я совершенно точно знал эту девочку и никак не мог вспомнить, где мог ее видеть. Она тем временем положила маленькую ладошку мне на грудь, успокаивая или скорее забирая боль, и я вдруг услышал: «Мое. Оно мое».

Я вздрогнул, точно резко очнулся ото сна. Комната, где мы находились, больше не пугала темнотой. На широком столе теплилась свеча, разгоняя по углам клоки серых теней. На лавке, привалившись к старому столу, сидела Эмма, болезненно прижимавшая ладошку к своей груди, губы ее едва заметно шевелились, повторяя одно слово, расслышать которое мне не удалось.

– Где Кэрлайл? – спросил я, чтобы прогнать звенящую тишину, чувствующую себя в этом брошенном доме хозяйкой.

– Там. – Эмма подняла и сразу опустила руку, указывая на дверь, ведущую из комнаты. – Сказал, что хочет осмотреть дом, он нашел несколько свечей и огниво.

Выходит, никто кроме меня не видел девочку. Так может, и мне просто показалось? Да и откуда ей здесь взяться? Вряд ли в таких домах живут призраки, им место в больших замках, на худой конец – в старинных усадьбах.

От мыслей отвлекла открывшаяся дверь, оттуда, чуть пригнувшись из-за низкой притолоки, вышел лекарь, на ходу отряхивая одежду от налипшей паутины.

– У меня две новости – и обе хорошие, – сообщил он, ставя на стол вторую свечу, которую держал в руке. – Здесь есть две деревянные кровати, можем переночевать в доме. Без матрацев – но и мы не в гостинице. Все ж лучше, чем на полу.

– А вторая новость? – Я сглотнул слюну. Почему-то в голове сразу появилась картинка, как на одной из кроватей спим мы с Эммой, а Кэрлайл ютится на второй. – Ты сказал, что новостей две.

– В соседнем доме кто-то есть. Я видел свет в окнах. Деревня не полностью заброшена, и утром расспросим местных, а пока пойду напою и распрягу лошадь, пусть отдыхает, вряд ли здесь ее украдут. – У самой двери он обернулся и сказал: – Кроватей всего две, одну мы уступим Эмме, а на второй как-нибудь поместимся вдвоем, ваше величество. Вы же не против?