Его не было совсем недолго, но мне показалось, что прошла вечность, прежде чем он вышел, неся перед собой толстую книгу в темном, кожаном переплете.

– Написано на языке, который я изучал, будучи подмастерьем. Им пользуются в основном лекари, для записи рецептов.

Чтобы прочитать, пришлось выйти на солнечный свет. С замиранием сердца я ждала, что скажет лекарь, пока тот водил пальцем по строчкам, бесшумно шевеля губами.

– Если бы я не знал, что книга принадлежит ведьме, принял бы за записи коллеги. Она занималась лечением, и здесь, – он постучал пальцем по толстому корешку, – очень много знаний, до которых мне далеко.

Неожиданно поднявшийся ветер перелистал книгу в руках лекаря и стих. Лицо Кэрлайла начало меняться. Из воодушевленного неожиданным открытием оно сначала сделалось удивленным, а после напуганным. Очень медленно он развернул книгу так, чтобы я и Ричард могли увидеть то же, что и он.

Даже не зная языка, на котором велись записи, многое было понятно по очень точным рисункам, изображающим передачу сердца от одного человека к другому. Мне показалось, что с пожелтевших страниц на меня смотрят не абстрактные фигурки: там были я и Ричард, только совсем маленькие.

– Там есть что-то о том, как убить ведьму, чтобы она больше не могла захватывать чужие тела? – Похоже, Ричард не видел того, что видела я. Или же просто предпочел промолчать, хотя наверняка все понимал.

– Здесь используется устаревший диалект, читать сложно, но не думаю, что она стала бы записывать такое в книгу, которая может попасть в чужие руки. Я вообще удивлен, что такая вещь осталась в доме. Зато здесь есть описание ритуала, позволяющего ведьме передавать часть своей души другому человеку, чтобы можно было управлять его волей. Крестьянин был прав: она практически бессмертна при таких способностях.

– Выходит, Таис и в самом деле может быть одержима, – выдохнула я, ожидая, что мои слова подтвердят или опровергнут.

Повисла пауза, Ричард и Кэрлайл смотрели куда-то за мою спину.

– Этого не может быть! – одними губами прошептал принц, и я обернулась.

И он был прав.

Это действительно было невозможным. Из пещеры за домом выходил единорог… и не один. С двумя жеребятами.

Ричард

Отец убил последнего единорога восемнадцать лет назад. Самец все равно бы погиб, он не мог дать потомства, и его смерть была лишь вопросом времени. Так я думал до сегодняшнего дня, пока не увидел сразу трех волшебных существ.

Не врал крестьянин, когда говорил, что раньше эти звери здесь табунами носились. Да и не чувствовал я тогда его лжи. Почему же не поверил? Списал все на безумие, которое могло настолько застить разум, что он принимал ложь за правду.

Мы стояли, боясь шевельнутся, а единорог, кажется, совсем не собирался от нас прятаться: все, что он сделал, – выступил вперед, закрывая собой молодняк.

Я снова пропустил тот момент, когда Эмма, наплевав на безопасность, с блаженной улыбкой на устах двинулась в сторону пещеры. Кэрлайл, разумеется, плелся следом. Рыцарь без страха и упрека!

А ведь это может быть опасно. Прекрасное внешне создание не обязательно является таковым и внутри. Один из них едва меня не убил.

Подтверждение своих догадок я получил уже очень скоро, когда единорог, цокая копытами, направился навстречу Эмме. Тут уж я не выдержал и пошел за ней и Кэрлайлом, но, когда мне оставалось пройти около двух дюжин шагов, а Эмме и того меньше, животина вдруг взбесилась, встала на дыбы, молотя воздух передними ногами.

Крик застрял у меня в горле.

Я не успевал добежать и спасти девушку.

Меня опередил Кэрлайл, оказавшийся ближе. Он подхватил Эмму за талию, оттаскивая в сторону, в тот самый момент, когда единорог кругом проскакал мимо нее, обдав волной горячего воздуха, дошедшей даже до меня, и вернулся ко входу в пещеру.

– Она боится за своих жеребят, – отряхивая пыль с юбки, сказала вдруг Эмма. – Это самка, и она напугана.

– Откуда ты знаешь? – Ничего умнее я спросить не догадался.

– Она сама мне сказала. – Эмма пожала плечами, будто разговаривать с единорогами было для нее обычным делом, а я оскорбил ее своей неосведомленностью. – Не словами, конечно, просто передала мне свои мысли. И не спрашивайте как – я не знаю. Посмотрите, как она прекрасна.

– Эта красавица едва не убила тебя, – напомнил я.

– Она не хотела. – Эмма улыбалась блаженной улыбкой. – Много лет она не встречала людей, отвыкла. Стойте здесь, я должна подойти к ней одна.

– Ну уж нет, – дружно ответили мы с Кэрлайлом.

– Так нужно, она позвала меня, – упрямо ответила Эмма, уперев руки в бока. Единорог или… единорожица наблюдала за нами с интересом и настороженностью. Уходить уж точно не собиралась. – Вы можете не волноваться, она не причинит мне вреда. Ричард, ты ведь можешь отличить правду от лжи, так скажи мне, я вру?

– Нет, ты не врешь, – подтвердил я. – Но также я не знаю, на что способны волшебные лошади, поэтому…

– Просто постойте здесь, – с нажимом произнесла она. – Я скоро вернусь.

Эмма приближалась очень медленно; все время, пока она сокращала разделяющее ее с единорогом расстояние, животное не проявляло признаков агрессии. А стоило подойти Эмме совсем близко, так и вовсе склонило рогатую голову.

Я видел все как в тумане. Девушка протянула руку, касаясь белоснежной морды сначала самыми кончиками пальцев, а после положила ладошку и провела по шерсти.

Все изменилось внезапно. Эмма выгнула спину как от удара хлыстом, не отнимая руки от единорога. Свободная рука сжалась в кулак, задрожала. Она будто бы испытала сильнейшую боль. И я побежал, сорвавшись с места.

Не думая о последствиях, видел, как то же самое сделал Кэрлайл, и, когда нас отделяла от цели всего пара шагов, я наткнулся на невидимую преграду, которая отбросила меня назад.

Лежа в пыли, поднял голову, поискал глазами лекаря. Он распластался совсем рядом. Испугавшись самого страшного, я кое-как встал на ноги, шатаясь и спотыкаясь, пошел к нему. Кэрлайл зашевелился, я подал ему руку, помогая встать.

– Какого черта произошло?! – сплевывая, выругался он.

– Проклятая животина сотворила это с нами! Нужно помочь Эмме!

– Думаю, уже не нужно.

До меня не сразу дошел смысл его слов, пока не увидел, что Эмма совершенно спокойно гладит одного из жеребят, а второй тычется ей мордой в бок, пытаясь подцепить подвижными губами край шали. Девушка засмеялась, ласково отталкивая сорванца, и поманила меня рукой к себе.

Кэрлайл обиженно выдохнул.

– Я видела, как все произошло, – произнесла Эмма, стоило мне оказаться рядом. – Она была беременна, когда ваш отец приехал сюда на охоту. Он ошибался, думая, что тот единорог последний, но в том нет его вины. Все произошло так, как должно было, иначе Таис не попала бы во дворец. Это изначально был план ведьмы.