Я ощутила, как моя кожа начала светиться изнутри в опускающихся на город сумерках сильнее и сильнее. Становился виден каждый изгиб, каждая черточка. Волосы засияли, будто бы в них запутался отблеск звезд, а глаза стали полночными озерами, на дне которых мерцает бесценное сокровище. Я открыла глаза и развела руки, словно пытаясь поймать ветер, играющий подолом моей донельзя короткой рубашки и развевающий сверкающие изнутри волосы призрачным водопадом. Я смотрела на то, как глаза арбалетчиков на крыше становятся все более и более восхищенными, как они опускают оружие и медленно встают на колени, едва удерживаясь на черепичных склонах, жадно ловя каждое мое движение взглядом.

«Лесс! Ты что натворила, у тебя жизненные показатели снижаются!»

Нас спасаю. Выигрываю время.

Вампир с д’эссайном честно стояли спина к спине, готовые обороняться, если моя провальная на первый взгляд идея не сработает, но потом Джер таки внешне расслабился и прикрыл глаза, а вампир настороженно уставился куда-то вверх. На этом месте нервы сдали уже у меня. Я шагнула к ним и, взяв светящимися руками за подбородок вампира, развернула его лицом к себе, заглядывая ему в глаза и с удивлением понимая, что его вампирские фокусы на меня не действуют. Или же он попросту их не применяет.

Приблизив его лицо к своему, почти как для поцелуя, я поинтересовалась:

– Ты помолиться за упокой решил или смотришь вверх со смыслом? Где обещанное спасение? Меня, между прочим, надолго не хватит!

За спиной согласно что-то громыхнуло о черепицу.

– За мной, о моя Светлая Госпожа.– Сарказма в голосе вампира было столько, что должно было хватить на десяток меня и одного Фэя в придачу.

Я же лишь спокойно убрала руки, последней становясь на металлическую платформу на четырех прочных тросах, появившуюся буквально из ниоткуда и ведущую в никуда.

«Кажется, я понял, что это за „спасение“.

Я тоже.

Платформа стала подниматься, моя кожа пока еще светилась, но сияние уже медленно угасало, оно словно впитывалось в кожу, переставая делать меня похожей на что-то недосягаемое и невыразимо прекрасное. Гламор слабел, но еще держался. Арбалетчики, да и маги снизу начали шевелиться, постепенно приходя в себя.

– С того самого момента как ступил на мостовую этого забытого богами города, я просто мечтал отдать эту команду,– ухмыльнулся вампир.– БАТАРЕИ! ОГОНЬ!

С неба ударила ветвистая сеть молний, в одно мгновение испепелившая большую часть магов и арбалетчиков. В городе начинался очередной пожар – столбы дыма покрывали Иррестан равномерной сетью.

«Красиво сработано»,– прокомментировал Фэй, подмигивая мне рубиновым глазом.

Я же только хмыкнула, обнимая себя руками за плечи и рассеивая остатки гламора, который сейчас словно прилипал к коже, не желая затухать.

«Алессьер, если не хочешь замучиться до потери сознания и пульса, то перестань насиловать себя и втягивать гламор раньше времени. Пусть сам рассеется».

Ну-ну, а мне в течение получаса от команды чаролета прятаться?

«Зачем прятаться, ты уже не настолько сильно сияешь, чтобы воздействовать на них так же, как и на тех несчастных на крыше. Но ты вызвала его слишком быстро. Если так же быстро уберешь, то долгая вымотанность тебе гарантирована. А оно тебе надо?»

А мне уже как-то все равно.

Я подергала за лямку своего рюкзака, все еще висевшего на плечах д’эссайна, впрочем стараясь не сильно мелькать перед глазами.

«Что может быть хуже очарованного д’эссайна, так, Лесс?»

Только очарованный вампир.

«А на того все равно не подействовало, слишком стар».

Не больно-то и хотелось. Видимо, там либо иммунитет на все очарования подобного рода, либо уже восхищаться нечем, за старостью лет-то...

«По моим данным...»

Вот только не надо меня убеждать в сохранившейся мужественности тысячелетних вампиров, ладно?

«Зато представь, сколько опыта...»

И сколько извращенных фантазий...– мысленно фыркнула я.– Фэй, имей совесть, он же мертвец. Пусть и шевелящийся.

«Ну я бы не был столь категоричен. Строго говоря, вампиры – не мертвецы...»

А мне какая разница? Мне с ним детей не заводить.

«Это пра...»

Фэ-э-э-эй!

«Чего? Я только хотел сказать, что с тысячелетними вампирами можно не беспокоиться о предохранении».

То есть можно не тратиться или все равно не подействует?

«Если не захочет – то можно и не предохраняться. Но я не проверял».

– Я первой подопытной не стану.

«Ну как хочешь. А какие интересные дети могли бы получиться...»

– Джер, сними его у меня с руки!!!

– А?! Кого?! – Д’эссайн начал оборачиваться, и я сунула ему под нос все еще матово светящуюся руку с браслетом.

– Его!

Джер мягко коснулся губами моего запястья чуть выше браслета.

– Зачем?! По-моему, он очень хорошо тут смотрится...– Промямлив эту фразу, д’эссайн снова попытался поцеловать мне руку.

Не вышло, я успела высвободить ладонь раньше.

– Он хочет от меня скрещивания с тысячелетним вампиром! – возмутилась я, напрочь игнорируя тот факт, что обсуждаемый вампир стоял на расстоянии вытянутой руки от нас, честно не смотря в мою сторону.

Но, услышав тему разговора, он тут же обернулся и окинул меня оценивающим взором.

– А что? Неплохая идея, на мой взгляд.– Выражение глаз вампира было на редкость хитрым.– Правда, браслет придется все-таки снять...

Я покосилась на хозяина чаролета, слегка приподняла правую бровь и вынесла приговор:

– Не возбуждает. Между прочим, имени вашего я до сих пор так и не слышала.

– Эдгар Говард Брэм Стивен Дрейк, герцог Великой Империи Запада, гроза всех океанов и прочая, и прочая.– Вампир широко ухмыльнулся, демонстрируя идеальное состояние зубов, и куртуазно поклонился.

– Ага, грандиозный любовник, счастье мужчин и горесть женщин,– тихо-тихо пробормотала я себе под нос, откровенно забавляясь столь пафосным титулом, а потом добавила погромче: – Джер, сними ты этот браслет наконец!

«Лесс, может... это... наоборот?»

А, ну да, ошиблась, с кем не бывает,– мысленно хихикнула я.– Была я в этой Великой Империи, ничего примечательного не увидела.

– Ну вообще-то немного наоборот,– улыбнулся Дрейк.– Кстати, Джерайн, я тебе говорил, что ты мне очень нравишься?

– Да-да! – радостно захлопала в ладоши я, откровенно веселясь.– Ребята, из вас замечательная парочка выйдет!

Джерайн наконец-то вышел из ступора, в котором он активно пожирал меня глазами, уделяя особое внимание плохо затянутой шнуровке и коротенькому подолу, и решил заявить о себе миру: