Не успела я ахнуть, как Луиза отодвинула полотно и обнажиладверцу сейфа. Нервными движениями она нажала на кнопки и выхватила из нутражелезного ящика небольшую картину.

– Вот, – азартно выкрикнула она, – вот, только гляньте!Леонардо да Винчи! Слыхали про такого?

Я кивнула.

– Любуйтесь, – ликовала Луиза, – «Тайный вечер»! Есть толькоу нас. Рома бешеные бабки отдал!

– «Тайный вечер», – повторила я.

Да Луизонька еще глупее, чем кажется.

– Только у меня такая, – ликовала девочка, наконец-то ейудалось «уесть» наглую тетку, обладающую вызывающе шикарными изумрудами, –только у меня! Во всем мире больше ни у кого! Леонардо расписал церковь вИталии, а потом сделал картину или наоборот, точно не знаю! Но она в одномэкземпляре и моя!

– Настоящая? – с сомнением протянула я.

– Подлиннее не бывает, – заверила глупышка. – Рома вТретьяковке проверял, ой!

Внезапно она прикусила язык.

– Что случилось? – усмехнулась я.

Глупышка растерянно пробормотала:

– Только муж строго-настрого запретил кому-нибудь о нейрассказывать. Вы уж, пожалуйста, не проболтайтесь, а?

– Конечно, – успокоила я ее, – честно говоря, мне картины дофонаря, больше всего собаки волнуют.

Обратный путь через поле к автобусной остановке показалсямне короче. Так, значит, у «алмазного короля» настоящий Леонардо, тогда второмупокупателю, естественно, достался фальшивый. Что ж, дело за малым, нужноузнать, кто из нуворишей сделал в гостиной бассейн!

Дома я радостно отметила, что в квартире находится толькоодна Томуська. Весело напевая, подруга готовила обед. Я выпила чай ипроскользнула в свою спальню.

Не имей сто рублей, а имей сто друзей. По этому принципу мыс Томой прожили большую часть нашей жизни. Стоит только раскрыть телефоннуюкнижку, и все проблемы решаются мигом. Так, посмотрим… Ага, Лиза Хронова!

– Журнал «Ваш дом», – пропела жеманная девица.

– Будьте добры Лизу Хронову.

– Кто спрашивает Елизавету Андреевну? – мигом поставила меняна место секретарша.

– Виола Тараканова.

– Одну минуточку.

Полилась музыка. Ну почему производителей телефоновзациклило на Моцарте? В конце концов, есть Чайковский, «Лебединое озеро»… Хотянет, мелодия из балета про белых птиц мигом вызывает у россиянина дикий ужас.Десять из девяти, подняв трубку, подумают: опять революция. Нет уж, пусть лучшезвучит Моцарт!

– Слушаю, – низким тембром отозвалась Лизавета, – в чемдело, Вилка?

– Ты писала когда-нибудь об идиоте, который совместилгостиную с бассейном? – Я мигом взяла быка за рога.

– Лично мне не приходилось, – занудела Лизка, – вот моисотрудники могли!

– Не придирайся к словам, – рявкнула я, – узнай быстренькопро этот водный антураж.

Лизавета взяла другую трубку и принялась раздавать указания.Представляю, как сейчас засуетились ее девчонки, сидящие в кабинетах. Им-тоЛизка жуткий начальник: владелица и главный редактор издания.

– Интересно, – спросила Лизавета, – откуда ты знаешь протакой прибамбас? Только не говори, что читаешь мой журнал, все равно не поверю.

– Значит, писали, – обрадовалась я. – А когда?.. – В прошломгоду, под Рождество…

– Можешь назвать фамилию владельца и адрес здания?

– Нет.

– Почему? – возмутилась я. – Жалко, что ли?

– Я не знаю ничего про этих людей.

– Так посмотри в статье, там небось все указано.

– А вот и нет.

– Что за ерунда? – удивилась я. – Твое издание рассказываето красивых интерьерах, не упоминая их владельцев?

– Понимаешь, – завела Лиза, – в нашем государстве открытошикарно живут только люди искусства: писатели, актеры, музыканты. Вотпредставители этих профессий всегда рады журналистам, знают, что любаяинформация повышает их рейтинг. А остальные! Просто кошмар! Знаешь, что мнесказала жена Набатова, владельца банка «Монополия»? «Нам известность не нужна.Ну и подумаешь, что у меня в доме полы, специально вывезенные из Италии! Комуинтересна эта информация? Простой народ она обозлит, а налоговая служба ибандиты насторожатся. Нет уж, наши полы – это наши полы!» Вот и работай стакими. Да на Западе любой человек мечтает, чтобы о его доме рассказали как обобразце стиля. А здесь! Жуткие люди!

– Но вы же писали про этого, с бассейном.

– Правильно, иногда у «новых русских» тоже тщеславиеразыгрывается. Вот в данном случае так и произошло! Хозяйка здание показывала,а фамилии владельцев велела не упоминать: просто Вадим и Дина А. Кому надо,поймет, а кому не надо, не догадается. Кстати, мы так довольно часто поступаем.

– Но корреспондент, который там был, он-то знает и адрес, ителефон, и фамилию…

– Естественно!

– Спроси у него.

– Не могу.

Вот тут я вконец обозлилась и прошипела:

– Знаешь, Лизка, когда ты от любовника залетела и пошладелать аборт по моему паспорту, чтобы муженек, не дай бог, не узнал, я неговорила тебе, что не могу помочь. И когда тебе захотелось с Петькой Камышовымв Сочи скатать, кто пришел на помощь и обманывал твоего супружника? Кто блеял втрубку: «Ах, Вовочка, мне так плохо с сердцем, можно Лизавета тут неделькупоживет?»

– Ну вспомнила, – заржала Лизка, – я уже после Вовки трираза в загс сбегала! Не обижайся, только я не могу вызвать корреспондента.

– Да почему?

– Материал делал Ицхак Моисеевич Блюмен-Шнеерзон, он веснойукатил в Израиль, на ПМЖ, номера его телефона я не знаю.

От злости я треснула трубкой о базу с такой силой, что ожилмирно стоящий рядом автоответчик:

– Здравствуйте, вы позвонили в квартиру…

– Ладно, не старайся, – рявкнула я, выдирая из розеткиадаптер.

Впрочем, расстраиваться не стоит. Я схватила трубку и началаприлежно набирать цифры, которых на этот раз оказалось очень много.