Я прислонилась к стене здания, поменяла обувь и позвонила вдверь. Она распахнулась. На пороге стояла женщина редкой, потрясающей красоты.Огромные карие глаза, опушенные пушистыми черными ресницами, занимали,казалось, пол-лица. Тонкий, абсолютно прямой нос, красиво очерченный рот сполными губами, кожа, напоминающая по цвету тонкий китайский фарфор… Хозяйкаоказалась высокой, стройной, длинноногой, словно топ-модель, но в отличие отплоскогрудых «вешалок» у Дины имелся вполне приличный бюст.

Смерив меня взглядом, хозяйка минуту молчала, но потом ееглаза подобрели.

– Вы от Ицхака?

Я кивнула и выставила вперед коробочку, обернутую вразноцветную бумагу.

Начав карьеру наемной преподавательницы, я стала бывать вразных квартирах. Кое у кого стояли продранные кресла и поцарапанная мебель,другие жили лучше, третьи совсем хорошо… В доме у глупенькой Луизы, стольгордящейся своим богатством, роскошь сквозила изо всех щелей, просто била вглаза! Но в апартаментах, подобных этим, я никогда не бывала.

Просто Останкинский дворец крепостных, даже паркет такой же,набранный из ценных пород дерева. Широкая мраморная лестница, у подножиякоторой стояли два больших торшера, вела, очевидно, на второй этаж, перед нейпростирался огромный холл, из которого в разные стороны вели двери.

– Спасибо, – сказала Дина и поставила коробку на журнальныйстолик у вешалки.

Надеюсь, мадам не слишком разочаруется, когда увидит, чтотам всего лишь коробочка мацы, купленная мной по дороге в булочной. Но ДинаСергеевна, очевидно, была превосходно воспитана. Она не стала при постороннейженщине проявлять любопытство и жадно срывать красивую упаковку.

Старательно исполняя роль богатой идиотки, я закатила глазаи ахнула:

– Боже, какая красота! Ицхак, правда, говорил, что домнеобыкновенный, но я не ожидала, что настолько! Изумительный паркет!

Лицо Дины постепенно теряло настороженность, я продолжала:

– У нас с мужем тоже очень большие апартаменты, восемькомнат, но все как-то традиционно, без стиля… Муж человек консервативный,бывший инженер, привык жить просто, и переубедить его невозможно. Я хотелакупить элегантную кровать, знаете, такую, с радиоприемником… Нет, уперся лбом:мне и на обычной хорошо. Решила приобрести стильное кресло с массажером…Слыхали небось. Здоровская штука, включаешь моторчик, а оно начинает тебеспинку массировать. Опять не разрешил! Кое-как согласился на комнатныйфонтанчик! Ах, очень красиво! Вода журчит, подсветка, а посередине сидитптичка, ненастоящая, конечно, и поет…

– Поет? – спросила вконец изумленная глупостью гостьихозяйка. – Как поет?

– Замечательно, – воодушевленно подхватила я. – Соловей!Тра-ля-ля, тра-ля-ля… Понятно, что от электричества работает! А еще у меняповсюду бронзовые фигуры, коллекция! Две у входа, кошки, одна в гостиной,слоник, и несколько в спальне, такие красивые! Где же ваш бассейн? Жуткохочется посмотреть!

В глазах Дины загорелись веселые огоньки.

– Хотите чай?

– О, – воскликнула я, – как хорошо, что вы не предложиликофе! Мой папа – между прочим, я происхожу из элитной семьи – работал вМинистерстве обороны…

Дина широко улыбнулась:

– Ваш отец военный?

Я приосанилась, подняла, как Аким, указательный палец вверхи возвестила:

– О! Не простой военнослужащий, не капитан, не майор, аполковник! Самый настоящий полковник, высшее командование, генералитет!

Хозяйка прикусила нижнюю губу и отвернулась, она с трудомсдерживала смех. Я почувствовала, как меня начинает отпускать напряжение. Еслисмеешься над человеком, то перестаешь его опасаться. Дина явно решила, чтовидит перед собой потрясающую дурочку.

– Так вот мой отец, – продолжала я щебетать, – мой папочкавсегда говорил: чай – питание для мозга!

Тут Дина не выдержала и расхохоталась:

– Ну, прямо скажем, нетрадиционная фраза для военного. Мневсегда казалось, что они питают свои мозги тем, что разлито в бутылки, причемкрепостью не ниже сорока градусов.

– Мой отец, – вещала я, – мой папочка на дух не переноситалкоголь!

– Ну вам повезло, – усмехнулась Дина, – так как насчет чая?

Сделав пару шагов, она толкнула дверь, и я ахнула, на этотраз совершенно искренне. Открывшаяся моим глазам комната поразила меня. До сихпор я никогда не встречала ничего подобного.

Огромное пространство, но не четырехугольное, а круглое. Вцентре поблескивает голубая вода и сверкают хромированные лесенки, но стоит скоситьглаза в сторону от зеленовато-голубой глади, как картина меняется.

По периметру бассейн был окружен тяжелой, темной антикварноймебелью. Диваны, стулья, кресла – все обтянуто темно-красной тканью, столы, аих тут насчитывалось штук пять, были покрыты кружевными скатертями, на полулежали плотные ковры, а окна задрапированы тяжелыми занавесками. Над бассейномярко светили потолочные лампочки, мебель тонула в тени, в меблированной частигостиной стояли торшеры, создающие мягкий полумрак.

Комната производила дикое впечатление, это был полныйидиотизм, но одно точно – такой больше ни у кого нет.

– Вот это да! – выпалила я. – Думала, Ицхак привирает, нукому придет в голову делать из зала для приема гостей Венецию! Как красиво!

– Можете искупаться, – предложила Дина, очевидно, ее тронуламоя детская реакция.

– Купальника нет.

– У нас их целая куча, – хмыкнула хозяйка, – держим на любойразмер. Хотите, велю принести?

– Нет-нет, спасибо, я не умею плавать.

Дина опять засмеялась, дверь открылась, появилась женщиналет пятидесяти.

– Рената, – велела хозяйка, – чай, ну и все такое.

Горничная кивнула и исчезла.

– А что у вас еще есть интересного? – спросила я.

– В каком смысле? – оторопела хозяйка.

– Ну, может, зимний сад или коллекция какая-нибудь, я быпосмотрела, пока чай готовится!

Дина опять прикусила нижнюю губку. В ее красивых глазахскакали бесенята.

– Хотите весь дом посмотреть?

– О! Обожаю! Просто обожаю разглядывать комнаты!