Я постарался скрыть изумление. Вот она,загадочная женская душа. Ну почему большинство представительниц слабого полатает, словно кусок мороженого в горячем кофе, при виде любого доморощенногоКазановы, отчего дамы моментально бросаются в объятия ловеласа? Неужели непонимают, что черного кобеля не отмыть добела? Чего больше в милыхпрелестницах: желания проявить себя на ниве педагогики, перевоспитываязаблудшую мужскую душу, или стремления отбить кавалера у подружки, чтобы потомхвастаться победой? Хорошо воспитанный, интеллигентный человек может так и ненайти себе пару, а неутомимый охотник за юбками буквально отбивается от рояДжульетт. И после этого представительницы слабого пола жалуются наневозможность выйти замуж и родить ребенка! Дон Жуан никогда не станет вернымсупругом и заботливым отцом семейства. Но женщины все равно липнут к подобнымсубъектам, а потом причитают о разбитых надеждах.

– Ты бы видел, что творилось на егопохоронах! – говорила тем временем Вера.

– Новицкий умер? – подскочил я.

– Ваня, я же сказала! – укоризненновоскликнула она. – Ну чем ты слушаешь? Во время погребения скандалприключился, при всем начальстве. Представляешь, народищу собралось тьма! Женау гроба сидит, дочь вся в слезах, и тут выруливает Лика Солодкина, помнишь ее?

– Нет, – ответил я.

– У тебя определенно с памятью беда, надо кврачу сходить, хочешь, я порекомендую замечательного специалиста, –заботливо предложила Верочка, – невропатолога.

– Спасибо, – отмахнулся я, – пока яне нуждаюсь во вмешательстве медицины, а где мы с Солодкиной встречались?

– Новый год вместе отмечали, – сказалаВера. – Неужели забыл? Макс, Паша Коркин, я, ты, Лика Солодкина, ОляФаустова, Кирилл Родионов, еще кто-то был, всех сейчас не назову.

– Похоже, с памятью проблема не только уменя, – язвительное заметил я.

– Отмечали у Коркина, – фыркнулаВера, – у него всегда проходной двор. Лику Макс для тебя позвал, но ты –капризный, нос отвернул, не понравилась тебе Солодкина.

Откуда-то из самого дальнего уголка памятивсплыла картина: большая, нелепо обставленная квартира, длинный стол сразномастной посудой, пошлая искусственная елка, и Макс, который, хитроприщурившись, спрашивает:

– И как она тебе?

Мой взгляд упирается в принаряженную тетку,ярко-фиолетовое, вызывающе короткое платье, красные туфли на высоком каблуке,безвкусный макияж, сигарета в углу рта и огненно-рыжие длинные волосы.

– Хороша? – игриво толкает меня кулаком вбок приятель.

– Нет, – честно отвечаю я, – онасовершенно не в моем вкусе, слишком вульгарна и, похоже, не дура выпить, задесять минут уже третий бокал опрокидывает.

– На тебя не угодишь, – замечаетМакс. – Лика хорошая, просто расслабиться решила…

– Вспомнил? – спросила Вера.

– Естественно, – ответил я, – хотьвстреча была мимолетной. Мне тогда не пришлось по душе пристрастие этой дамы калкоголю.

– Зашибать Солодкина любила, –согласилась Вера, – ее выпивка и сгубила!

– Что, и она умерла? – поразился я.

– Не знаю, Лику уволили, пришла на службу парураз пьяной, ну ее и отправили в осадок. Так я про Новицкого, – оживиласьВера, – значит, Лика на его похоронах, она еще тогда с нами работала, такзажгла! Ну настоящее кино! Сначала на гроб кинулась и давай орать: «Как ятеперь жить стану? На кого ты меня покинул? А ребеночек родится? Одной его тащить!А каторга! А тюрьма!»

– Непонятное заявление!

– Да нет, народ сразу понял, о чемречь, – продолжала сплетничать Вера. – Лика от Новицкого беременна! Иполетела песня! Солодкину попытались увести, куда там! Наскакивает она навдову, орет: «Тебе все достанется, а мне куда? Знаю, сколько Милослав с тюрьмыимел!» Ну тут совсем наши припухли! Начальство побагровело! Такие намеки!Новицкий, похоже, шахер-махером занимался, а Лика в курсе была.

– Чем он занимался? – переспросил я.

– А фиг его знает, – хмыкнулаВера. – Небось взятки брал, под подписку о невыезде отпускал или в СИЗОчего-то таскал! У Милослава с деньгами полный порядок был, машина хорошая,иномарка, дом он за городом построил, шмотки шикарные, никогда его в мятыхштанах и вытянутом свитере с вьетнамского рынка я не встречала! На фоне нашихмужиков-грязнуль он был настоящий принц.

– Большинство твоих коллег скромно одеваетсяпо причине мизерной зарплаты, – вздохнул я, – и неужели никто изначальства не спросил: на какие шиши следователь Новицкий так гуляет?

– Ха! – воскликнула Вера. – На негостолько раз стучали! Я тогда не в архиве сидела, а у Сергея Петровича вприемной, так к нему недовольные косяками ходили. Жжет кое-кому глаза чужоеблагополучие, но только ничего у доброжелателей не вышло. Крутой облом! У женыНовицкого своя фирма была, что-то по строительству, она в семье зарабатывала имужа содержала! Ну и парни встречаются! За счет бабы живет, ходит в одежде, еюкупленной, рассекает на авто, которое она приобрела, и любовниц заводит!

– Так что приключилось с Новицким? – невыдержал я.

– Под электричку угодил, – пояснилаВера, – глупо вышло. Пошел в выходной день на станцию, прогуляться решилчерез лесок, машину на даче оставил, зазевался на переезде – и кирдык котенку!Его на километр растащило! По кускам собирали, жена еле-еле опознала!

Меня передернуло, а Вера трещала как сорока:

– Потом Лика поскандалила, на поминках толькоо ее намеках и говорили. Как она на вдову бросилась! «Каторга! Каторга!»

Я вздрогнул:

– При чем тут каторга?

– Вот этого никто и не понял, – сказалаВера. – Сначала она про тюрьму визжала, затем про каторгу завела,наверное, наширялась!

– Солодкина наркоманка?

– Вообще-то она алкоголичка, – деловитоуточнила Верочка. – Знаешь, как она действовала? Нальет водки в бутылкуиз-под минералки и отпивает по чуть-чуть. На работе старалась не наклюкиваться,но после смерти Милослава вразнос пошла. Я, кстати, тогда, на похоронах, пронаркоту впервые подумала. Ну скажи, станет нормальная баба на жену любовниканаскакивать и визжать: «Верни мне деньги от тюрьмы, они не твои». Точно,героином кольнулась или кокаина нанюхалась, с водки так не потащит.

– А где сейчас Солодкина? – перебил яВеру.

– Понятия не имею, – прозвучало в ответ.

– Она жива?

– Как ее уволили, так мы и не виделись!

– А жена Милослава?